Валентин Овечкин - Упрямый хутор
- Да что у меня тут - контора колхоза?
- Дело есть к вам.
- Какое дело?.. Ну пусть зайдут.
В блиндаж вошли две женщины: одна - лет пятидесяти, с сухим, строгим, в глубоких морщинах лицом, чернобровая, другая - лет двадцати пяти, круглолицая кареглазая блондинка, статная, с сильными, налитыми плечами. Обе, видно, принарядились в лучшее, что осталось у них: старшая - в белых носочках и тапочках, молодая - в поношенных, больших, не по ноге, грубых сапогах, но в шелковой блузке, с бусами, чуть подкрасила губы. На блузке у нее, под платком, накинутом на плечи, Дорохин заметил орден Трудового Красного Знамени.
- Это Евдокия Петровна, - представил Харитон Акимыч молодую. - Бывшая доярка, трехтысячница. Между прочим - невеста. Перебирала до войны женихами - тот работящий, да некрасивый, тот красивый, да неласковый. Когда мы ее теперь выдадим замуж? А это старый член правления, и до войны была в правлении - Марфа Ивановна.
- Здравствуйте, - пожал им руки Дорохин. - Садитесь.
Встал, уступив им место на своем ложе, вырезанном из земли, присыпанном травою и застланном плащ-палаткой и шинелью. Женщины чинно сели.
- Ну, девчата, просите лейтенанта! - сказал Харитон Акимыч, тряся головой. - Да получше просите, пожалостливее!
- О чем? Чем я вам могу помочь?..
- Ты не говорил, что ли, Акимыч? - спросила старшая.
- Нет. Рассказывайте вы, по порядку.
Помолчали.
- Трактор бы нам надо, товарищ лейтенант, - начала Дуня.
- А еще что? Молотилку? Комбайн? Грузовик? - рассмеялся Дорохин. Вон у артиллеристов тягачи стоят без дела. Попросите, - может, вспашут вам гектаров сотню. Только вряд ли вспашут. Кто же разрешит им расходовать боевое горючее?
- Нет, нам не так, чтобы на время. Нам надо трактор насовсем.
- Насовсем? Ишь ты! Ну, обратитесь к командиру дивизии, к командарму - может быть, выделит вам из трофейных тягачей. А у меня в роте какие же трактора?
- Мы тебе, Дуня, - сказал старшина Юрченко, - можем жениха хорошего выделить. Прикажет товарищ лейтенант, построю роту - выбирай любого. Только опять же не насовсем - пока здесь стоим.
- Погодите, товарищи, не смейтесь, - сказала Марфа Ивановна. - Дело серьезное. Трактор есть. Надо его вытащить.
- Трактор есть, - подтвердил Головенко.
- Откуда вытащить?
- Из речки, - сказал Харитон Акимыч. - В речке трактор, в Миусе. Утопили.
- Вот он знает место, - указала Дуня на Головенко, - где утопили.
- Знаю... Значит, товарищ лейтенант, дело было так. Когда угоняли трактора, один был не на ходу. Какая-то ерундовая неисправность, чего-то не хватало, я уж не помню чего, - в коробке скоростей какой-то шестеренки, что ли. Не то чтобы совсем утильсырье. Трактор этот я знаю. Из нашей бригады. Хороший трактор, но не ходовой. А тут горячка: "Давай, давай!" Ну, куда ж давай? Зацепили его тросом с того берега на другой и утопили в Миусе. Магнето, динамику, конечно, сняли. Еще кое-что сняли по мелочи. Ну, это мы найдем.
- Где "найдем"?
- У меня есть.
- Натаскал?
- Натаскал... Вернулся домой, пошел на усадьбу мэтэес, по мастерским прошел - там чего только нет! Бросили впопыхах. Смазал солидолом, уложил в ящики, закопал в землю... Спекулировать собирался, думаете? Нет. Кабы для себя - держал бы в секрете...
- Не знаю, как насчет железа, - сказал Харитон Акимыч, - а вот дерево, товарищ лейтенант, - сто лет пролежит в воде, и гниль его не берет! Отчего оно так получается? Только чтобы уж совсем было в воде. А если на земле, на воздухе и в мокроте, - быстро сгниет.
- Так вы чего от меня хотите? - спросил Дорохин. - Чтобы я вам трактор вытащил? Чем?
- Вы же сами сказали про ваших пушкарей, что у них тягачи стоят без дела.
- У них - не у меня.
- Ох какой вы! - вспыхнула Дуня. - "Не мое дело! Обратитесь к такому-то..." Нам без трактора никак не обернуться! Не посеем - жить нечем, голодать будут люди! Он же здесь, в этом хуторе, был, здесь его и утопили. Это место как раз перед вашими окопами, потому и пришли к вам. Если б захотели помочь... Вы свои люди тут в дивизии. Вам скорее тот командир даст тягача!
- Товарищ лейтенант! - сказал Харитон Акимыч. - Вы не обижайтесь на Евдокию Петровну. Она у нас немножко нервенная. Ее за орден при немцах три раза в гестапо таскали...
- Вот я расскажу, товарищ лейтенант, как у нас работа идет, - встала Марфа Ивановна. - Акимыч говорил, вы из хлеборобов, поймете. Двенадцать коров у нас работают. По две пары в плужок запрягаем - три плуга. И две лошади - сеялку тягают. А еще ж надо и заборонить. Три гектара в день вспахать, засеять - больше мы не в силах, как ни крутись! За две недели сорок гектаров просеяли. Ну, еще сорок посеем. Что это для колхоза?..
- Вряд ли и трактор вас выручит. Неизвестно еще, в каком он состоянии. Может, придется его ремонтировать.
- Отремонтируем, - сказал Головенко.
- Когда? Вам же он нужен сейчас, к севу.
- Ничего! - сказал Харитон Акимыч. - Пусть даже до конца апреля провожжается он с ремонтом. Май - самое лучшее время по нашей местности просо сеять. Пшеницы-то на семена у нас уже почти и нет. А просо есть, соберем у колхозников. Его немного требуется. Широкорядным - пять килограммов на гектар хватит. Набузуем побольше проса - тоже хлеб. С пшенной кашей не пропадешь!
- А горючее?..
- Вот уж насчет горючего дойдем до самого командира дивизии! Неужели не пожертвует нам на хозяйство хоть сколько-нибудь горючего?..
- Я две бочки автола на усадьбе мэтэес закопал, - сказал Головенко.
Дорохин притушил папиросу.
- Где же вы его утопили? Ну, пойдемте, покажете.
Все вышли по ступенькам из глубокого блиндажа на воздух, выбрались из окопа, прилегли на бруствере. Была темная звездная ночь.
- Вон там, - протянул руку Головенко.
Под кручей, на равнине, невдалеке смутно поблескивало чистое плесо неширокого извилистого Миуса, в берегах заросшего камышом.
- Там был мост. По мосту его отбуксировали на ту сторону, а потом отсюда, на тросах, тремя машинами затянули до половины речки...
- Какой там грунт? - спросил Дорохин.
- Грунт - ил, местами песок, - ответил Харитон Акимыч. - Мягкий грунт.
- Я прошлым летом, при немцах, купался там, - сказал Головенко. Нарочно полез, чтоб пощупать, как он стоит. Засосало по брюхо. Но можно выручить. Подрыть под передком, завести бревна, набросать камней...
- Тремя машинами, говоришь, затянули? Колесниками?
- Да. И этот, что утопили, - колесный. Сэтэзэ.
- Ну, теперь не меньше трех гусеничных надо, чтоб вытащить!..
Все долго молчали, глядя в ночную даль. С противоположных высот изредка взлетали в воздух ракеты. Трассирующие пули, бесцельно, от скуки, пускаемые вверх часовыми в немецких окопах, бороздили небо в разных направлениях, будто звезды, сорвавшись с мест, убегали друг от дружки в какой-то игре. С луга тянуло сыростью, холодком. В расположении соседнего слева батальона, занимавшего оборону по линии железной дороги, в посадке щелкали соловьи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});