Кристиан Бейл - Смертельный гамбит. Кто убивает кумиров?

Интереснее другое, а именно зачем великому мастеру Наблюдатель? Какой-то Ватикан? Может быть, еще и Папа Римский был заинтересован в судьбе гомосексуалиста? Конечно же, нет. Не был. Не замешан. Не привлекался, как говорится. Все дело в том, что «роковая рука Ватикана» действительно поучаствовала в судьбе Версаче. В 1972 году Джанни получил очень строгое письмо от викария церкви, где прихожанкой была его мать.

Письмо как письмо, ничего особенного, но Версаче досталось за «грех, предающий устои церкви, веру и уважение», причем хоть письмо и не было подписано, но на излияния фанатика оно не походило. Действительно, гомосексуализм преследуется Ватиканом чуть ли не более яростно, чем ереси, и, откровенно говоря, это было бы менее подозрительно, если бы так не бросалось в глаза. Латентность католических священников уже даже не догадка, а исторический факт, подтверждения которому найдены в архивах Конгрегации по канонизации святых. Есть там специальный раздел, посвященный священникам, чьи распутные похождения бросали тень на Ватикан и потому сокрыты в надежном архиве. Но не это сейчас нас интересует, а то, что Версаче получил письмо угрожающего содержания на гербовой бумаге. Серьезно он к этому не отнесся и попросту выбросил его. А через месяц, 2 марта этого же года, в дом к Версаче пришли люди.

Вот что рассказала его соседка сеньора Эскобар, когда я с трудом ее разыскал в Генуе, в городе, красивом, как свадебный тортик. Узенькие улочки, богатейшая архитектура, очень изысканная кухня и страшно недоверчивый обслуживающий персонал, даже в справочном бюро. Мне пришлось выдумать историю о родственной связи с разыскиваемой леди: по моей легенде, мы с ней оказались едва ли не братом с сестрой по материнской линии, однако мою собеседницу подобное положение вещей насторожило еще больше, но кое-как я ее убедил. Когда наконец я увидел сеньору Эскобар, сразу понял, почему на меня так недоверчиво смотрели. Дело в том, что я сероглазый брюнет с довольно светлой кожей. Сеньора же оказалась ярко выраженной колумбийкой с кожей цвета жженого дерева, курчавыми, иссиня черными волосами и черными, как маслины, глазами.

Про себя я подумал: видимо, наша «общая» матушка согрешила с эфиопом.

И вот, попивая чай с почтенной леди (которая, к слову сказать, на момент нашей встречи была в пятый раз замужем и при этом не переставала игриво подмигивать мне и осматривать столь откровенным взглядом, что я, помнится, едва не давился чаем), мы заговорили о Джанни. Кое-что я упускаю, кое-что сокращаю.

— Парней у него было больше, чем у меня, — рассмеялась сеньора. — Ухоженные, славные мальчики, я удивлялась, что у него столько друзей, а потом увидела его с одним у машины. Они целовались. Я поняла: там явно не просто дружба. А на что телевизор?

Мы не ссорились. И матушку его знавала. Очень приличная и почтенная женщина, кажется, сеньор Версаче ее очень любил.

Показываю фотографию Эндрю. Всматривается:

— Нет, этого точно не было, хотя и смазлив, — одобрительно поцокала языком.

— Похож на убийцу?

Сеньора внимательно смотрит на фотографию и неопределенно пожимает плечами. Точно. Никто толком не мог узнать Эндрю после убийства — казалось, с лица его была стянута старая кожа и надета новая. А всего лишь сказался феномен отключения биочипа от своей матрицы, что и подтвердили генетики в Гарвардском университете. Есть такая особенность в материи, которая «кормится» от своей матрицы: как только «кормление» прекращается, тут же завершается поступление микроэлементов для подпитки объекта. В данном случае объектом был Эндрю, и после исполнения заказного убийства его вживленный чип резко отключили от системы жизнеобеспечения, после чего в тканях активизировался процесс разрушения. И не только ткани — сам биологический микрочип стал поглощаться костной тканью, не желающей расставаться с привычным рационом. И лишь сделанный в клинике анализ позволил обнаружить едва распознаваемые частички инородной для человеческого организма биологической добавки.

— Что вы помните о том вечере, сеньора Эскобар? — поинтересовался я.

— Пришла машина, и увезла Джанни. Стекла темные, номеров не видно. Два дня ни слуху ни духу, а потом он вернулся. Прибыл на такси и внезапно заглянул ко мне. Я всегда к нему хорошо относилась — молча впустила, налила выпить и приготовилась выслушать. Знаешь, он был из тех блестящих людей, которые остро реагируют на неприятности. На нем лица не было, я деликатно спросила, не надо ли ему к врачу. Он, помню, на меня непонимающе посмотрел, а потом расхохотался до слез. Понял, что я про шуры-муры с парнями говорю, и отвечает: нет, мол, донна, там у меня ничего не болит. А потом мы с ним распили бутылочку вина. Он философствовал о месте человека в жизни, о таланте, о даре, проклятье, говорил, что продал бы душу Дьяволу за дар Творца, если бы сам не умел создавать, и тому подобное. Уже перед уходом сказал мне странную фразу: «Они до меня добрались». Я знала, что у него есть завистники, но не подумала, что речь идет об убийцах.

Выписка из архива

Человек неординарных способностей. Открытый. Воздействие на людей. Гомосексуалист. Возможно использовать по пункту А 675429/89. Рубен.

Вскоре я познакомился с Рубеном. Джерри Рубен. Человек-протокол из Клана. Я не думал, что мне позволят прийти на встречу, что будут со мной говорить, но я ошибся. Их действительно не пугают мои записи, и расследование вызвало лишь здоровый интерес: как же частный детектив, в прошлом репортер, не без связей, конечно, хоть и дверь ногой не открывает, — так вот, как он свяжет шлюху и кутюрье, президента и актрису, принцессу и шофера. Им ли бояться, если они управляют миром?..

Выйти на них оказалось проще, чем я думал. Я считал, что подступ будет почище, чем взятие Форт-Нокса, но ошибся. Скорее всего, заметив мои потуги по поиску разгадок громких преступлений, за мной стали наблюдать с нескрываемым любопытством. Не зря иногда казалось, будто за мной следят. Если бы не здоровая психика и опыт былых передряг, я мог бы заработать психическое расстройство с манией преследования. Тем не менее меня подобные приключения всегда взбадривали. Я усилил поиски, утроил усилия и обратился к помощи давних знакомцев из спецслужб, за которыми оставался должок. В результате меня снабдили электронным адресом возможного информатора. Теперь я понимаю, что заполучил его не потому, что активно тряс за грудки приятелей, просто со мной решили поиграть и проверить мои силы. Клан пожелал допустить меня до предбанника своих тайн.

После недолгой официальной переписки мне назвали номер телефона. Моим собеседником оказался тот самый Джерри Рубен, о котором я уже упоминал. Мы договорились о встрече в небольшом уютном кафе. Я пришел вовремя. Рубен опоздал. На нем был дорогой костюм серо-стального цвета. На мне джинсы и кожаная куртка. Молча отпили кофе, обмениваясь настороженными взглядами. Потом папка, которую он держал, легла на стол передо мной, и я стал листать тонкие листки папиросной бумаги. При чтении второй странички мне стало жарко. А Джерри по-прежнему курил, и лицо его походило на лик каменного изваяния: