Дэвид Дуглас - Вильгельм Завоеватель. Викинг на английском престоле

Непонятными с географической точки зрения являются не только границы провинции, но и единство ее отдельных частей. Нижняя Нормандия по ландшафту разительно отличается от Верхней. Восточные районы расположены вокруг Сены в ее нижнем течении со всеми связанными с данным фактором последствиями. Каждый из них, конечно, имеет свои особенности, но в целом это сельскохозяйственный регион, покрытый полями пшеницы и фруктовыми садами. К западу картина резко меняется. По мере приближения к Бретонскому массиву культурные растения все чаще сменяются зарослями дикого вереска, и сама местность скорее воскресит в памяти горные перевалы Бретани, чем долину Сены. В Нижней Нормандии очень сильно ощущается влияние холодного моря, и выглядит она менее обжитой. Западное побережье Котантена, скалистое и малодоступное, сливается с северной частью Бретонского побережья и могло бы служить естественной границей единой провинции. А пересечение двух береговых линий могло бы стать отличным местом для ее столицы. Попытки воплотить этот предложенный природой проект предпринимались, но не увенчались успехом. Кюзнон и по сей день остается западной границей Нормандии. Различия между двумя частями провинции, которую унаследовал Вильгельм Завоеватель, однажды чуть не привели к краху. Но он получил то, что получил. Исторические факторы при формировании Нормандии оказались сильнее географических, и действовать они начали задолго до XI века.

Римские наместники первыми поняли, что большая береговая дуга между О и Барфлье может объединить расположенные вдоль нее земли. Римляне образовали здесь административную провинцию, которая, согласно официальному реестру «Notitia Provinciarum et Civitatum», к 400 году включала территории, расположенные вокруг семи городов: Руана, Байе, Авранша, Эврё, Се, Лизье и Котанса. Новый статус территории, как и повсюду в Галлии тех времен, был закреплен созданием в ней церковных епархий. В конце IV века Руан стал резиденцией архиепископа. Есть все основания полагать, что еще раньше, в начале IV века, было основано епископство Байе. Известно, что епископы Авранша, Эврё и Котанса принимали участие в Лионском соборе 511 года, с 533 года в различных текстах начинает упоминаться епископ Се, а с 538-го – Лизье. До конца VI века епископства создавались во всех округах римских империй. Очевидно, эта традиция была перенесена сначала на управляемую Меровингами Нейстрию, а затем далее и, таким образом, оказала влияние на всю последующую историю Нормандии. Еще в IX веке, когда начались опустошительные набеги викингов, провинция воспринималась сугубо в рамках, определенных римлянами. Такое восприятие сохранилось и в XI веке, но уже из-за границ архиепископства Руан и входящих в него шести епископств.

К 933 году новые правители этих земель распространили свое господство на всю территорию бывшей римской провинции, но выйти за ее пределы не смогли. Это ограничение не менее примечательно, чем сама стремительная экспансия. Получается, что за сто лет до появления на свет Вильгельма Завоевателя его скандинавские предки могли успешно действовать только на строго ограниченной территории. И отнюдь не из-за естественных географических препятствий. Возникает вопрос, не связано ли это с изменениями, произошедшими здесь в IX–X веках в результате притока в Нейстрию переселенцев из Скандинавии.

Тот факт, что Нормандия в 1066 году отличалась от остальной Галлии, никто не оспаривает. Традиционно причину этого видели во вторжении сюда скандинавов. Попробуем проверить данную гипотезу. Сколько сподвижников Рольфа прибыло вместе с ним в Нейстрию, неизвестно. Но хорошо известно, что их соотечественники регулярно появлялись в этих местах на протяжении предшествующих ста лет. Современники рассказывают об исключительной жестокости набегов викингов на долину Сены. А более поздние нормандские хроники единодушно повествуют о страшных опустошениях и уменьшении численности населения, ставшем их следствием. Конечно, подобные источники склонны к преувеличениям, но полностью игнорировать изложенные в них факты нельзя. Более того, описанные в них набеги не прекратились и после появления Рольфа. Известно, что самая существенная миграция в этом регионе приходится на середину X века, а на его конец приходится целый ряд крестьянских мятежей. И есть все основания полагать, что волнения эти были вызваны недовольством крестьян-воинов, привыкших к личной свободе, теми ограничениями, с которыми они столкнулись, оказавшись в Нормандии.

К аналогичным выводам приводит изучение церковных источников. Более поздние авторы пишут о серьезном ущербе, который причинили язычники христианству в Нейстрии. В начале X века деятельность Руанской епархии была практически парализована, и сама она существовала лишь формально. Неопровержимое доказательство тому – пробел в официальном списке католических епископов Нормандии, приходящийся на этот период. Можно предположить также, что епископы Котанса в X веке утрачивают связь с районом, оказавшимся во власти язычников, и именно стремлением к ее восстановлению объясняется последовательное пребывание пятерых из них в Руане. Ситуация в Авранше была столь же плачевна, а епископ Се в конце X века, чтобы восстановить кафедральный собор, был вынужден разобрать каменную кладку городских стен. Монашество пострадало в еще большей степени – в конце X века на территории Нормандии не было ни одного монастыря.

Все это наводит на мысль о том, что, несмотря на крещение Рольфа, представители династии Викингов лишь формально отреклись от своего языческого прошлого. Не исключено, что сам Рольф незадолго до смерти вновь обратился к религии предков, а возрождение язычества после убийства его сына Вильгельма Длинного Меча в 942 году является непреложным фактом. На несколько лет провинция превратилась в арену столкновений противоборствующих группировок викингов, и даже в первые годы правления внука Рольфа Ричарда I борьбу за восстановление в ней порядка вел не герцог, а французский король Луи д'Отр-Мер. Летописи сообщают, что он в 942 году разгромил язычника Сихтрика, а в 945-м году потерпел поражение от руки викинга Гаральда. Даже шестнадцать лет спустя противостояние продолжалось, о чем свидетельствуют сообщения «об ужасной войне», по описаниям схожей с кровавыми столкновениями IX века, которая разразилась в провинции между 945-м и 965 годами. Кризис был разрешен путем заключения нового договора. В 965 году герцог Ричард I и Лотарь подписывают Гисорский пакт, и практически сразу же после этого «с одобрения короля» начинается восстановление монастыря Мон-Сен-Мишель. Судя по всему, этот пакт сыграл в истории Нормандии не менее значительную роль, чем договор 911 года между Рольфом и Карлом Простоватым.