Тур Буманн-Ларсен - Амундсен

В январе 1866 года она родила первого из четырех сыновей. Это случилось в Китае во время того самого драматического плавания, когда на лице ее супруга появился шрам, а один из кули кончил жизнь в петле. Следующие сыновья рождались с промежутком в два года. Младший, Руал, увидел свет 16 июля 1872 года в Видстене, на семейной усадьбе Томта («Пустошь»): с одной стороны, вроде бы на периферии, с другой — там, где было средоточие всеохватной деятельности братьев Амундсен.

Совсем рядом, на расстоянии пешей прогулки, зачастую выстраивался целый ряд принадлежащих их судовладельческой компании парусников. На другом берегу Гломмы, куда можно было догрести в лодке, братья Амундсен построили собственную верфь: там всегда было полно народу и кипела работа. Из приземистого белого особняка, в котором родился Руал Амундсен, открывался вид на всю эту красоту, отчего дом казался идиллическим центром маленького царства, а его окна словно были обращены ко всему свету.

В октябре, через каких-нибудь три месяца после рождения младшего сына, семья предприняла беспрецедентный шаг. Енс и Густава Амундсен высвободились из родственных уз, снялись с насиженного места и, покинув судовладельческое царство провинции Эстфолл, переехали севернее, в Христианию. Седеющий пятидесятидвухлетний мореход и судовладелец купил себе дом в столице.

Можно легко представить себе, как Густава, амбициозная дочь фогта, вывела свой семейный корабль к изящной вилле за королевским дворцом. И сговорчивый покоритель морей и океанов переехал под сень высоких деревьев, без вида на море, лишь с журчащим в саду фонтаном. Впрочем, сам он не прервал сотрудничества с видстенской компанией и продолжал водить собственные суда. Тем не менее чисто физический переезд в столицу свидетельствовал о серьезной победе жены. Скорее всего капитан уступил супруге не столько ради нее, сколько ради сыновей. Новое поколение братьев Амундсен должно было расти в лучших условиях и достичь еще бóльших успехов, чем сумели он и его братья, выбившиеся в люди из захолустья дальнего фьорда. Енс Амундсен создал сыновьям наиболее благоприятные условия для жизненного плавания. Он положил к их ногам столицу.

Вокруг несоразмерно большого дворца регулярно маршировали гвардейцы, однако королевский штандарт поднимался над ним редко. Ко входу во дворец вела главная улица города, Карл-Юхансгате, названная в честь первого из Бернадотов. Вдоль нее выстроились невысокие, но величественные колоннадные здания университета, а также «Гранд-отель» и стортинг. Национальный театр еще не воздвигли. Противоположный конец улицы приводил к Восточному вокзалу. Оттуда шли поезда на юг — в сторону Эстфолла, моря и всего земного шара. Фактически самая важная часть Христиании ограничивалась этой улицей. Окрестности города, по европейским меркам сопоставимого со столицей Черногорского княжества Цéтине, составляли лесистые холмы и разбросанные по их склонам поля.

Все детство и отрочество сыновья судовладельца не утрачивали связи с эстфоллским побережьем и родным домом, который, как и остальные дома Видстена, по-прежнему принадлежал династии Амундсенов. Своей любовью к морю и тягой повидать белый свет Руал Амундсен обязан тому месту, где впадает в море самая большая река Норвегии, а такая национальная черта, как пристрастие к снегу и ходьбе на лыжах, образовалась у него в столице — там, где наиболее глубоко вдается в базальтовое горное основание Христиания-фьорд. На этих двух столпах — море и снеге, мореплавании и ходьбе на лыжах — и зиждился будущий успех Руала Амундсена как полярного исследователя.

«Мы пережили скорбное время, — сообщает двоюродной сестре четырнадцатилетний Руал в письме от 18 августа 1886 года. — Прежде я не ведал, что такое горе, теперь же пришлось составить о нем собственное мнение». В дом принесли тело белобородого великана отца: Енс Амундсен умер в море, заболев на обратном пути из Англии. «Сама понимаешь, насколько это тяжко — потерять такого отца, как наш, но на то была Божья воля, перед которой нам должно смириться».

Руалу Амундсену не пришлось увидеть отца глазами взрослого человека. Младший сын родился тогда, когда наиболее интересная часть жизни осталась у отца за плечами. При том, сколько Енс Амундсен бывал в отъезде — либо в Видстене, либо в заграничных плаваниях, — он, вероятно, представлялся Руалу отстраненно и возвышенно. Скорее всего воображение младшего сына создало из морехода, подавившего восстание трехсот мятежников, мифическую фигуру. «Сегодня, видимо, предстоит идти в церковь, где мы завинтим его гроб. Никто из нас не хочет снять крышку и посмотреть на отца теперь, ибо у нас осталось слишком хорошее о нем впечатление и не хотелось бы знать, как он переменился со вчерашнего дня».

Мать очень надеялась, что сыновья не пойдут по отцовым стопам. В мечтах она видела их буйные головы увенчанными студенческими шапками с кисточкой, видела каждого из них торжественно шагающим к ученой карьере. Братьям же Амундсен оказалось отнюдь не просто соответствовать материнским амбициям. Хотя головы у всех четверых были толковые и материальное положение семьи позволило записать их в привилегированные частные школы, ни один из братьев не выказывал расположения к занятиям наукой. Они были скорее практиками, которых тянуло к морю, к путешествиям и приключениям. Возможно, по крупному счету их отъезд из устья Гломмы нанес ущерб развитию сыновей; во всяком случае, им оказалось сложнее отца с братьями найти свое место в жизни.

«Я очень рад, что мои дорогие мальчики пребывают в хороших отношениях друг с другом, — писал Енс Амундсен за несколько недель до смерти. — Да благословит вас Господь, и да будет так вовек…» Несмотря на это благословение, отношениям между братьями предстояло подвергнуться серьезным испытаниям. Тем не менее братья Амундсен определяли жизненный путь друг друга и когда ладили, и когда находились в разладе, а потому хотелось бы сразу, прежде чем окунуться в подробности жизни младшего, бросить взгляд на троих старших.

В год смерти отца старшему из сыновей исполнилось уже двадцать лет и он намеревался покинуть родительский дом. Енс Уле Антоний (или Тонни, как его называли с детства) не блистал в школе по части оценок, но был хорошим спортсменом и, подобно младшему брату, отличался творческой фантазией и способностью находить неожиданные решения. Он мечтал по возможности скорее заняться предпринимательством, желательно положив в основу бизнеса собственные изобретения. Тонни ожидает непоседливое существование. Постоянно переселяясь с места на место, он берется то за одно дело, то за другое, но круг его деятельности чаще всего один: производство продуктов питания. Он поставлял на рынок маргарин, хрустящие хлебцы, яйца и — более всего — сухое молоко, которое изготавливал по собственному патенту.