Аксель Мардефельд - Записка о важнейших персонах при Дворе Русском

Тайный советник и секретарь кабинета Императрицы барон Черкасов — особа, кою сия Государыня почитает и слушает со вниманием, ибо вторую из сих должностей исправлял он еще при Петре Великом, и верит Императрица, что за преданность интересам сего монарха сослан он был в Сибирь при Петре Втором. Человек он нелюдимый, грубый и зловредный, российскому крючкотворству превосходно обученный. Он напоказ выставляет свое бескорыстие, втайне же гребет обеими руками. Представляет он Ее Императорскому Величеству все указы, декларации и письма, кои подписать надлежит, включая те, что иностранных дел касаются, ежели канцлер заниматься сим не желает. С тех пор, как сей последний Черкасова поставил на дела иностранные, живут они душа в душу. Черкасов же заведует личными расходами Императрицы. С иностранными посланниками дела иметь никакого не желает, однако же английский консул Вольф ему закадычный друг, и посему лондонский двор им распоряжаться может по своему благоусмотрению. Говорит он только по-российски. С графом Бестужевым разлучить его никому не по силам, кроме разве графа Воронцова.

Тайный советник Веселовский, происхождения еврейского, умен и слывет более сведущим, нежели собратья его в Петербурге. Он доверенное лицо и креатура канцлера, каковой часто у него просит совета, и честен столько же, сколько начальник его. Был сослан в то же время, что и барон Черкасов, ибо держал речи, для правительства оскорбительные, и строил козни графам Остерману и Левенвольде. Любит интриги, вино и женщин. Будучи осведомителем при покойной герцогине Голштинской, попытался было он из нее сделать Элоизу, но без успеха. Счастлив он, что наглая его выходка неизвестной осталась Петру Первому, ибо покарал бы его сей Государь по меньшей мере столь же жестоко, как покарали некогда Абеляра… К иностранным посланникам ездит Веселовский только лишь, когда на обед приглашают.

Статский советник Неплюев без сомнения самый ловкий из всех себе подобных. Ум у него изощренный и к интригам способный, в плутовстве же Веселовскому не уступит. Канцлер его от себя отдалил, ибо чрезмерной счел близость его к кружку Воронцова.

Тайные советники Юрьев и Курбатов никакого весу не имеют по причине дружбы своей прежней с графом Остерманом.

Статский советник Гольдбах прибыл из Кенигсберга, в дворянство возведен саксонским курфюрстом, человек честный и отечеству своему весьма преданный. Обладает достоинствами и познаниями, особенно в математике, но пребывает лицом партикулярным; употребляем канцелярией для писания писем латинских и французских в ответ на те, какие от дворов иностранных поступают. Употребляют его также для дешифровки донесений посланников иностранных, что, однако же, удается ему, лишь если зашифрованы они без надлежащего тщания. В тайны его вполне не посвящают.

У графа Бестужева проживают в доме трое секретарей Императрицы: Симолин, Иванов и Юберкампф. Последний совместно с почт-директором Ашем все письма, в Петербург прибывающие и из Петербурга отбывающие, распечатывает. Подкупить его было бы полезно, но трудно сделать. Не будь секретарь[13]) так стар, можно было бы его в дело употребить с пользой, ценою пенсиона в две-три сотни рублей.

Закончу сию статью двумя церемониймейстерами. Обер-церемониймейстер граф Санти себя именует пьемонтцем. В прежние времена был он рыцарем удачи и рыскал по всем дворам европейским; после падения покровителя его графа Толстого сослан был князем Меншиковым в Сибирь, откуда нынешняя императрица его возвратила. Дело имеет только с послами. Канцлер его не любит и при первой возможности заставит уступить место церемониймейстеру Веселовскому, младшему брату тайного советника. Граф Бестужев ценит его за ум, он читал кое-что, пишет недурно по-французски и изображает человека честного. В его ведении посланники государств второстепенных; его же стараниями новый этикет насаждается[14]). Вице-канцлер перед отъездом мне сообщил, что Императрица отныне ему запретила наносить ответные визиты посланникам государств второстепенных. Большая часть министров и генералов российских так и поступает от неучтивости. Напротив, фельдмаршал Ласси и генерал Кейт сею обязанностью никогда не пренебрегают.

Статья четвертая

Сенаторов должно быть числом двадцать четыре, однако состав их неполный. Первый — фельдмаршал князь Трубецкой, отец принцессы Гомбургской. Влияния у него нет никакого.

Действительный статский советник генерал-прокурор Трубецкой — персона более влиятельная. Он знает превосходно силу и слабость внутреннего положения России, знает досконально законы сей империи и работящ в высшей степени. Напротив, об иностранных делах не имеет он ни малейшего понятия, однако ж выучил, что в интересах России дружбу вести с Королем. Плут он не меньший, нежели канцлер, коему он заклятый враг, дружит же с генералом графом Румянцевым, также сенатором, каковой сделался бы беспременно канцлером, не замешайся он в несчастную историю с маркизом де Ла Шетарди. Старец сей бравый и прямой, как собственная его шпага, однако ж дряхлеет на глазах. Императрица к нему благосклонна, так как удостоился он некогда уважения Петра Первого. Иностранцев любит.

Генерал Бутурлин, характера прескверного, предан всецело канцлеру.

Генерал-поручик граф Шувалов некоторым доверием пользуется благодаря жене и, хоть и трусоват, часто против канцлера выступает. Брюзжит постоянно, не имея на то резонов.

Князь Голицын, брат того, каковой в Берлин послан, умнее и основательнее коллег и собратьев; у него одного достало бы способностей заменить генерал-прокурора. Канцлер посему его ненавидит.

Князь Юсупов, тайный советник и Коммерц-коллегии президент, — человек разумный и жить умеет; купцы им довольны. Входит он в шайку Бестужева, каковой его в Сенат пристроил.

Князь Алсуфьев — не нашел я в нем тех достоинств, кои Варендорф ему приписывает.

Статья пятая

Краткости ради упомяну я лишь пару генералов, кои в Петербурге находятся и некоторое влияние имеют, посему не стану распространяться о превосходном характере и выдающихся достоинствах фельдмаршала графа Ласси и генерала Кейта.

Генерал-аншеф Салтыков — горемыка и путаник, все его достоинство в том заключается, что он всегда желал зла семейству БрауншвейгСкому, а жена его отдавалась гренадерам гвардейским, дабы — утверждала она — им дорогу показать в покои цесаревны Елизаветы.

Генерал-аншеф Апраксин, исполняющий обязанности президента Военной коллегии, лучше умеет пером действовать, нежели шпагой. Он у канцлера в фаворе. Генерал Кейт мне сказал однажды по сему поводу, что первый министр может его в фельдмаршалы произвесть, генералом, однако ж, сделать не сумеет. Он работящ, корыстолюбив и наклонен к пьянству; потому не умел скрыть привязанности своей к фельдмаршалу Миниху.