Ганна Ильберг - Клара Цеткин

Очень скоро молодая учительница поняла, как стать полезной пролетариату в его борьбе за лучшую жизнь. Это произойдет только в том случае, если она сама встанет в боевую шеренгу организованных рабочих и приобретет политические знания. В то время когда социал-демократы подвергались преследованиям, надругательствам и клевете, когда их клеймили как «красный сброд» и «цареубийц», когда в харчевнях им нередко отказывали в пище и питье, Клара смело вступила в партию.

Этот шаг Клары вызвал у родителей ужас. При всей своей политической терпимости они чувствовали себя теснейшим образом связанными с буржуазией. Ведь Август Бебель, вождь социал-демократов, в мае 1871 года превозносил подвиги парижских коммунаров, захвативших на короткое время государственную власть в свои руки! Родители Клары не хотели мириться с тем, что их дочь принадлежит партии, сотрясающей устои государства. Чтобы Клара не ходила на собрания, они стали раньше времени запирать дверь. Она могла попасть в квартиру только через окно, которое предусмотрительно оставляла открытым. Размолвки с отцом и матерью и необходимость скрытничать тяжело ее угнетали. А теперь еще и Августа Шмидт стала грозить, что «между ними будет все кончено», если она не порвет с «преступным сбродом».

Категорическое требование любимой и уважаемой учительницы подвергло тяжелому испытанию убеждения Клары. Она очень многим была обязана Августе Шмидт: и бесплатным обучением и дружеской, полной любви поддержкой. Она не только восхищалась обширными познаниями и педагогическим талантом учительницы, но и уважала ее за социальные взгляды, которые та всегда готова была подкрепить делом. Клара прекрасно знала, что ее родители чувствовали себя в большом долгу перед Августой Шмидт. Она понимала, что должна выбрать путь, который определит всю ее дальнейшую жизнь.

Политические убеждения Клары еще не имели под собой твердой почвы: дорогу к рабочему классу указало ей чувство. Она не знала учения о научном социализме, и ее связь с партией была еще слаба. Тем мучительней искала она решения.

По одну сторону была вся прошлая жизнь; Августа Шмидт, к которой Клара испытывала величайшую благодарность, нежно любимые родители Клары и брат с сестрой, их друзья из буржуазного круга, вероятно даже ее профессия, к которой она привязалась всей душой. А по другую сторону она видела миллионы страдающих от голода и холода детей, толпы изможденных, обнищавших и замученных женщин, массы рабочих. Все они, несмотря на величайшее трудолюбие, обречены на существование, полное лишений. Где ее, Клары, место в жизни? После долгих дней тяжелой внутренней борьбы, после многих пролитых втихомолку слез молодая учительница пришла к выводу, что ее жизнь должна принадлежать беднякам и угнетенным. Она будет помогать им в их справедливой борьбе.

Убежденность в правильности избранного пути придала Кларе силы. Теперь она могла явиться во всеоружии на решительное объяснение с Августой Шмидт. Но все же во время последнего разговора с любимой учительницей Клара оказалась не в состоянии удержаться от слез, когда заявила: «Я не могу поступать вопреки своим убеждениям…»

Порвав с Августой Шмидт, Клара была вынуждена уйти из дому. Перед молодой учительницей открылась свободная дорога, дорога в суровую и трудную жизнь, отданную борьбе против эксплуатации человека человеком.

ВСТРЕЧА С ОСИПОМ ЦЕТКИНЫМ

Клара смело порвала все нити, связывавшие ее с буржуазией. Теперь она была свободна, но и одинока. Ее преследовали сплетни и клевета. Почему вдруг девушка, закончив образование, покинула родительский дом? Шушуканье продолжалось без конца. Клару это мало трогало. Но первое время после ухода из дому ей было очень тяжело; часто приходилось бороться с тоской по родным. Как все-таки трудно быть в жизни одинокой!

Но разве она одинока? Разве нет у нее великой цели, которую она перед собой поставила, — бороться за счастливое будущее трудящихся, бороться за революцию? Разве нет у нее русских друзей? Нет, она не должна оглядываться назад. Это было бы слабостью!

Все реже и реже оглядывалась Клара назад. Бесстрашно и упрямо участвовала она в борьбе и не оставляла без внимания никакого, даже самого маленького дела. Будничной политической работе отдавала она свои силы. Клара была так воодушевлена, что не жалела своего пылкого красноречия, стремясь каждого встречающегося ей человека сделать сторонником социализма.

Когда в октябре 1878 года германский рейхстаг принял давно уже подготовленный Бисмарком «исключительный закон против социалистов»[7], Клара от возмущения едва не потеряла самообладания. Партия, профсоюзы и все их газеты в один миг оказались запрещенными! Первая мысль Клары была — призвать рабочих к оружию. Друзья разъяснили ей все безумие такого намерения. И она с тяжелым сердцем ограничилась скромным поручением собирать средства для жертв «исключительного закона», которых с каждым днем становилось все больше и больше.

Вскоре в Берлине было введено «малое осадное положение». Этот акт террора повлек за собой высылку многих социалистов и причинил неисчислимые бедствия. Целые семьи очутились в самой горькой нужде.

Бисмарк хотел подрывать силы «красных» до тех пор, пока их партия, которая легально только еще в рейхстаге и могла продолжать борьбу, не ослабнет и не станет «послушной государству».

Клара неутомимо ходила из дома в дом, бегала вверх и вниз по лестницам и гордилась каждой маркой, которую ей удавалось собрать для жертв позорного закона. О своих успехах она с радостью рассказывала русским друзьям. В их среде однажды вечером она встретила русского эмигранта, который до полудня занимался изучением социально-политических наук, а вторую половину дня работал у столяра. Он рассказал Кларе, что думает у себя на родине некоторое время зарабатывать хлеб столярным ремеслом и одновременно политически просвещать своих товарищей. Этот серьезный, еще молодой человек не принадлежал к числу тех русских эмигрантов, которых революционные мечтания заставляли терять почву под ногами. В разговоре он упомянул, что красивые речи так же не могут изменить мир, как и бомбы террористов. Мир будет изменен только борьбой политически организованного рабочего класса. Поэтому он и вступил, сказал молодой человек внимательно слушающей Кларе, в германскую социал-демократическую партию. Русского эмигранта звали Осипом Цеткиным. Клара хорошо запомнила это имя.

НОВЫЕ ГОРИЗОНТЫ

Разве не ясно, что каждый, кто хочет добиться успеха в какой-нибудь профессии, должен долго и прилежно учиться? Поэтому-то Осип и учился у старого лейпцигского мастера Мозерманна. Он строгал, фальцевал, клеил и протравливал дерево — одним словом, делал все то, из чего состоит столярное ремесло. Но основной профессией Осипа была профессия революционера. Профессиональный революционер должен не только быть совершенно бескорыстным, настойчивым и умелым, бдительным и бесстрашным, но и должен основательно владеть своей тяжелой профессией, если хочет успешно работать. В противоположность многим землякам-эмигрантам Осип в тщательном изучении сочинений Маркса и Энгельса, основоположников научного социализма, видел живой «рабочий инструмент» — руководство к действию. Каждую свободную минуту посвящал он изучению этих произведений.