Владимир Теннов - Моряк с Балтики

Не был забыт и футбол. Собирали на мяч по 20 копеек, а футбольным полем служила площадка за железной дорогой, называлась она почему-то «Балас». Играли класс на класс или улица на улицу. А зимой на замерзшей речке можно было покататься на коньках или с помощью трех коньков соорудить своего рода буер-санки с парусом.

Володя Куц в этих первых спортивных занятиях старался не отстать от других. Изо всех сил он тянулся за своим другом, крепким и сильным парнишкой Борисом, с которым однажды они отдали дань романтике путешествий, — собрав в мешок побольше продуктов, бежали в Ташкент. Правда, сев в поезд зайцами, добрались только до Харькова, а оттуда были отправлены обратно по домам.

Не хотелось Володе уступать и своим однофамильцам. Фамилия Куц была в селе самой распространенной, и в класс, где учился Володя, попало сразу три Куца. Учительница Ольга Марковна перенумеровала всех троих — он стал Куцем Третьим.

Если прибавить к этому заботы по дому, работу на огороде и в поле, то получится, что в школьные годы Владимир получил хорошую физическую закалку, окончил своего рода спортивную школу. Трудно сказать, когда это произошло, но постепенно Пухтя превратился в ладного деревенского парня с широкой грудью, наделенного и силой и выносливостью. Это последнее качество он доказал однажды в соревновании с батькой, который поехал на мельницу на велосипеде. Володя отказался сесть на багажник, а отправился другой дорогой бегом. И оказался на мельнице первым.

Алексино было расположено на холмах, с трех сторон окруженных лесом Дома сбегали с холмов вниз к железной дороге, по которой поезда неслись в одну сторону к Сумам, в другую — к Харькову. В речке и ставках водилась рыба, раки. Леса были богаты грибами, ягодами. Их чисто побеленный дом под железной крышей стоял в начале улицы, поближе к железной дороге. За домом — фруктовый сад. Во дворе сарай, где жила их кормилица — корова Майка. Одно время в сарае стоял и гнедой конь, но его потом во время войны отдали партизанам.

Семья была дружная. Зимой отец и мать работали в городе. Отец — кочегаром на сахарном заводе. Мать — на деревообделочном комбинате. Летом все выходили на полевые работы, даже младшие — сестра Таня и брат Николай. Володя же умел вести коня точно по борозде, присматривался к работе тракториста.

В те школьные годы обнаружилось еще одно качество Владимира Куца — на редкость хорошая память. Правда, первое время он пользовался этим качеством во вред себе. По-украински читал бегло, а вот вместо того, чтобы учиться русской грамоте, заучивал на слух русские слова. Попросит отца прочесть заданное на дом и тут же запоминает текст. Так и отвечал уроки, делая вид, что читает по книжке.

Кончилось все это конфузом. Учительница поймала Володю, что называется, с поличным, и пришлось Куцу Третьему в срочном порядке учиться читать по-русски.

Когда началась война, Владимир Куц должен был перейти в восьмой класс. Но в сентябре занятия не начались, а в октябре стал слышен грохот орудийной пальбы, и вскоре в село вошли немцы. Свой приход они ознаменовали массовой ловлей кур, гусей, уток. Появился староста и вместе с немцами начал насаждать «новый порядок», который заключался во всевозможных поборах, нарядах и запрещениях с обязательным послесловием: «За нарушение — смертная казнь!»

Несмотря на это, на Сумщине широко развернулось партизанское движение. На железной дороге летели под откос воинские эшелоны, полицаям приходилось опасаться за свою жизнь. В деревнях жили впроголодь, но для появлявшихся ночами партизан всегда находились хлеб и сало.

Чтобы хоть как-то выразить свое отношение к фашистам, Куц с товарищами однажды ночью написали на воротах старосты: «Смерть фашистам и предателям Украины!» Знать точно, кто это сделал, староста не мог, но забрал и посадил под замок группу подростков, в том числе и Владимира Куца. Неизвестно, чем бы кончился для него этот арест, если бы не жадность старосты, выпустившего ребят помоложе за подношение в виде яиц и самогона.

В начале 1943 года в Алексине узнали о разгроме немцев под Сталинградом, о боях под Харьковом. Трудно сказать, как проникали в село эти вести. Вернее всего, их приносили партизаны.

Еще не наступила весна, когда Алексино освободили наши части. Правда, линия фронта проходила совсем рядом, но это была уже свобода, конец ненавистного немецкого ига.

В село на отдых с передовой отвели один из батальонов наших войск, и солдат разместили по избам. С завистью смотрел Володя на одетых в военную форму молодых ребят, отмывавшихся в бане, занимавшихся чисткой оружия, приведением в порядок поизносившегося обмундирования. Его мечтой было попасть на фронт. В самом деле, разве он не мог принести Родине пользу? В свои 16 лет выглядел на все 18. Был силен, вынослив. Он подготовил уже все необходимое для службы. Солдатские штаны, подаренные старшиной батальона, мать тщательно заштопала. Вполне еще годилась старая отцовская гимнастерка. А самое главное, он был отлично вооружен. После отступления немцев в лесу нашел настоящий немецкий автомат. С приятелем они практиковались в стрельбе — сбивали с деревьев еловые шишки.

Но когда он пришел в райвоенкомат, его отослали обратно.

— Таких малолеток в армию не берем. Сперва подрасти. А пока возвращайся домой помогать матери.

Никто не ожидал, что вскоре придет приказ: «В связи с выравниванием линии фронта нашим частям временно оставить Тростянец и прилегающие к нему населенные пункты».

Для местного населения это было большое горе. Только что отпраздновать освобождение и снова попасть под власть немецких захватчиков.

Володя долго не раздумывал. Мать хоть и плакала, но в глубине души одобряла его поступок: он сунул в мешок смену белья, захватил ковригу хлеба, кусок сала и вместе с несколькими алексинскими парнями отправили вслед за отходившим батальоном.

Как рядовой необученный, он был направлен в запасной полк, стоявший километрах в 150 от снова занятого немцами Алексина в местечке Сапогове. Еще не кончилась зима, но каждый день усатый сержант гонял их на военную подготовку, от которой были освобождены только временно направленные сюда из госпиталя старослужащие. Приходилось таскать на плечах катки от старого максима, «форсировать» по снегу глубокие канавы, учиться приемам маскировки, штыкового боя, собирать и разбирать затвор винтовки.

А кормили скудно, и получить наряд на кухню считалось большой удачей. Правда, в этом случае на старой кляче, запряженной в сани, нужно было возить тяжелую бочку с водой. Вода в колодце постоянно замерзала, а кляча была на редкость упряма — то останавливалась, когда хотела, то неожиданно рвалась вперед.