Борис Абакумов - Взгляд из кабины «МиГа»

После посадки техник Микрюков удрученно констатирует фантастическую деформацию правой плоскости, превратившейся в гофр, и отставание задней кромки крыла от фюзеляжа в районе зализа на 20 см. С левой плоскостью дело обстоит не лучше. Её придется полностью переклепать. Аналогичная история почти при тех же обстоятельствах произошла у Жени Самусина, который тоже на выводе из штопора деформировал плоскость своего «МиГа». Однако скоро все приспособились к новому бустерному управлению. А на первых порах выручал большой запас прочности истребителя.

МиГ-15 особенно хорош был на вертикали, где ему уступал более тяжёлый «Сейбр». Поэтому противник часто пользовался своим излюбленным приёмом — переводом воздушного боя из вертикальной плоскости в горизонтальную, где он отличался лучшей маневренностью. Существенным было и то, кто управлял «МиГами». Китайцы и корейцы летали на тех же машинах, что и мы, а вот результат использования боевых возможностей самолёта был гораздо ниже. Потери у китайцев по сравнению с американцами оказались 1 : 1. У них была неважная тактическая выучка, плохая осмотрительность в бою. В азарте боя, когда сбивали самолёт противника, они продолжали его атаковать на всей траектории падения к земле, не осматривась. Тут их и подлавливали остальные «Сейбры».

Однажды восьмёрке китайцев зашла в хвост и аккуратно пристроилась восьмёрка F-86 и по команде открыла огонь, сбив с одного захода 7 «МиГов». Корейские лётчики тоже несли большие потери, и наше командование после первых же боёв стало их придерживать, а потом и совсем вывело во второй эшелон. Учить их в боевой обстановке было трудно, а лётные кадры хотелось сохранить для создания национальных ВВС. У нас на тех же «МиГах» потери были 1 : 16 в нашу пользу. Америанские лётчики, попавшие в плен, утверждали, что с корейской стороны действуют группы с разной подготовкой. Есть сильные, с которыми они неохотно вступают в бой, и есть слабые, за которыми шла охота.

На какие только ухищрения не шли американцы, чтобы сбивать нас. Вмешивались в управление боем на чистом русском языке, но никак не могли подделаться под воркующий басок Ивана Никитовича. Его неповторимая интонация была на слуху у каждого нашего лётчика. Не вышло у них и с приводными станциями. Мощными передатчиками своих кораблей они пытались подстроиться на наш дальний привод, для того, чтобы вывести «МиГи» к себе. Конечно, наши приборы начинали врать и приходилось брать ориентировку по солнцу, находясь над облаками. Компас и ближний привод спасали нас от ловушек в облачности.

Зная распорядок, американцы приурочивали свои вылеты к нашим завтракам, обедам и ужинам, рассчитывая, что с полным желудком при многократных перегрузках лётчик не боец. В ответ Иван Никитович тоже устраивал радиоигры и очень удачно. Делалось это так. Начальник связи Р. Е. Милюков дополнительно выбрасывал несколько радиоточек для полного радиообмена «земля–воздух». В воздух поднималось всего 3 пары «МиГов» с позывными ведущих больших групп, что создавало иллюзию мощного истребительного заслона. Шестёрка шла на большой высоте, демонстративно ведя радиообмен между собой и одновременно прослушивая все наши наземные радиоточки. После информации с земли, что противник в большом количестве вышел в заданный квадрат, один из ведущих пары (считай, целой группы) не видя противника, передавал по радио: «Противника вижу. Приготовиться к атаке». Затем давал команду другой паре: «Заходить справа, сверху» и так далее. С земли передают, что американцы в панике. «Сейбры» бросают подвесные баки с горючим, то есть готовятся принять бой, хотя противника не видят.

Мы продолжаем переговоры с 3-й парой, которая якобы видит, что «Сейбры» бросают баки и принимает меры по уходу от столкновения с ними, одновременно готовясь для атаки снизу. Противник очень встревожен. Их локаторы на земле ничего не видят. Начинаются метания. По радиообмену выходит, что бой вот-вот начнётся, а мы — всего лишь шестёрка, имитирующая 3 большие группы, находимся далеко в стороне от событий. Планы американцев сорваны без единого выстрела. Выработав последнее горючее, «Сейбры» в великом смятении духа улепётывали на свою базу.

Каждому новому тактическому приёму противника мы противопоставляли контрмеры. Но главным и основным было то, что мы не боялись и за нами была великая страна. Опыт боёв показал, что наши лётчики на МиГ-15 при смелых и слаженных действиях могут прорвать любое истребительное прикрытие и нанести удар по главной цели — тяжёлым стратегическим бомбардировщикам, основным носителям ядерного оружия, а также не допустить абсолютного господства в воздухе численно превосходящего противника.

Был октябрь 1951-го. Медицинская комиссия предложила многим из нас уехать в Союз из-за нервных и физических перегрузок, обозначавшихся болями в области сердца, не прекращавшимися у многих даже в спокойной земной обстановке. Я тоже собрался домой. Но веские доводы Ивана Никитовича в необходимости остаться, что опытных ведущих групп не хватает и вводить пополнение некому, что скоро нас сменят и поедем все вместе, заставили по велению долга и чести изменить решение. Продолжил работу с медицинской «поддержкой». Каждый день — глюкоза внутривенно, кололи и ещё что-то. Вот как нас вымотала эта непарадная реактивная авиация.

В начале 1952-го к нам, наконец, прибыла смена — лётчики дивизии ПВО под командованием Е. Я. Савицкого. Пришлось вводить в строй необстрелянное пополнение. Нас так не «натаскивали». В бой мы вступили с ходу, без всякой опеки.

7 января, только сели завтракать — ракета — по самолётам. Я вылетел ведущим последней пары, прикрывая пару заместителя командира полка Алексея Митусова. Нам предстояло выйти на самый верх и «сбросить» оттуда всех «Сейбров». А было их до 150 единиц. Нас же вылетело 8 пар. На одном из разворотов мой ведомый отстал, а я продолжил прикрывать пару Митусова. На высоте 12000 метров с полупереворота на крыло нас пытаются атаковать 12 «Сейбров». Мы тройкой плавно переходим в набор высоты и оставляем их внизу. Выше на встречном курсе появились ещё 8 «Сейбров», а скорость, потерянная в наборе высоты, ещё не набрана. Обстановка критическая. Сближение с атакующими идёт быстро, скорости недостаточно, маневра нет и во что бы то ни стало надо удержать главное - господство на высоте, над противником. Только это может облегчить положение идущей ниже нашей группе.

Зная обыкновение американцев всем скопом гоняться за лёгкой добычей — одиночками, принимаю решение взять всю восьмёрку на себя, чем обеспечить активные действия паре Митусова. Американцы остаются верными себе, и вся восьмёрка устремляется за мной. В это время пара Митусова набрала спасительную для всех нас высоту, скорость и перешла в атаку, чтобы помочь мне и всем ближним. Но оказалось, что ещё выше у противника шла 3-я группа из 4-х «Сейбров». Теряя драгоценные в отношении меня секунды, Алексей Митусов и его ведомый Миша Боровков сбили одного «Сейбра», сбросив остальных вниз. Свою «сверхзадачу» они выполнили. Выше нас стал только Бог.