Иосиф Лаврецкий - Хуарес

Не прошло и года, как он уже писал и читал по-испански, поглощая запоем и без разбора книги, которыми был заполнен дом Салануэвы. Переплетчик с гордостью сообщал об успехах своего ученика клиентам, местным книголюбам и поклонникам народного просвещения. Для них этот молодой индеец-сапотек, влюбленный в грамоту, как бы олицетворял пробуждающуюся к новой жизни Мексику. Друзья Салануэвы уговорили его послать Хуареса в местную начальную школу, где он, как они считали, мог пополнить свои знания по испанской грамматике. Но в школе учитель принял индейца-сапотека враждебно. Он высмеивал «деревенское» произношение Хуареса, ругал за ошибки в диктанте, не объясняя, в чем они заключаются.

«Эти несправедливости глубоко меня оскорбляли, — писал Хуарес в «Заметках», — в равной степени как и отсутствие равенства в преподавании, ибо если учитель в другом помещении старательно учил детей из так называемых «порядочных» семейств, то юноши бедного происхождения, подобно мне, перепоручались его помощнику, который совсем не был подготовлен к этой работе, зато по жестокости был равен своему патрону».

Хуарес с согласия Салануэвы прекратил посещения начальной школы. Он не слишком об этом жалел, в доме переплетчика ему не приходилось скучать. Переплетчик любил поговорить со своими заказчиками о редких книгах, о знаменитых произведениях испанской и мировой литературы, об именитых писателях. Нередко заходил разговор о древней Мексике, о конкисте и жестокостях конкистадоров, о французской революции, падении Бастилии и Наполеоне. А некоторые посетители Салануэвы вспоминали героические подвиги Идальго и Морелоса, передавали все новые и новые подробности их гибели.

Внимательно прислушивался к этим разговорам молодой сапотек. Многое из слышанного было ему непонятно, но это только побуждало его с еще большим рвением выполнять поручения своего учителя, который неустанно повторял ему, что знания откроют ему все секреты жизни, все тайны окружающего его мира, широко распахнут перед ним дверь в грядущее и наградят славой, уважением и любовью сограждан.

В конце 1819 года переплетчик стал поговаривать, что было бы неплохо его подопечному поступить в местную церковную семинарию — единственное среднее учебное заведение в Оахаке, где индеец мог рассчитывать на бесплатное образование. Можно было бы впоследствии стать священником, ведь это обеспечило бы Хуареса верным куском хлеба, дало бы ему известную независимость и положение в обществе. Тогда он смог бы успешно служить своей родине, следуя примеру Идальго, Морелоса или того же Фейхоо, этого неутомимого пропагандиста научных знаний в Испании, пера которого боялись даже инквизиторы.

В колониальной Мексике индеец имел только одну-единственную возможность выбиться в люди, овладеть грамотой, знаниями — надев рясу священника. Все другие пути «наверх» — дворянство, торговля, государственная служба, офицерские звания — были для него наглухо закрыты. Или оставайся навсегда слугой креолов и испанцев, или надевай рясу. Таков был выбор, стоявший перед Хуаресом. Хотя он чувствовал естественную неприязнь к церковной карьере, главным образом из-за связанного с нею обета безбрачия и целомудрия, страсть к знаниям взяла верх, и Хуарес согласился поступить в семинарию.

Салануэва принялся усиленно готовить юношу к экзаменам. Уроки следовали за уроками, но в конце года ученик стал наблюдать в своем учителе некоторые странности. Переплетчик проявлял беспокойство, рассеянность. В городе чувствовалось какое-то напряжение, нервозность, точно перед грозой. Жители передавали друг другу под большим секретом ошеломляющие новости. Говорили, что Чили, Буэнос-Айрес, Венесуэла добились, наконец, независимости. В феврале 1820 года по городу разнеслась весть, что в Испании, в Кадисе, восстал ожидавший отправки в колонии карательный корпус. Восставших поддержал народ. Опасаясь лишиться трона, Фердинанд VII согласился на созыв кортесов (парламента), восстановил демократическую конституцию 1812 года и распространил ее действие на колонии.

Эти известия породили новые надежды у патриотов на избавление от испанского гнета и вызвали настоящую панику среди церковников, колониальных чиновников и помещиков-креолов. Ведь возрождение конституции 1812 года грозило духовенству упразднением его традиционных привилегий, могло привести к отмене инквизиции и предоставлению демократических свобод населению колоний. В этих условиях движение за независимость одержало бы, несомненно, победу и к власти пришли бы радикалы, сторонники передовых идей Идальго и Морелоса. Тогда индейцы получили бы равные с богатыми креолами права, помещики же лишились бы своих огромных поместий.

Пытаясь во что бы то ни стало спасти старый порядок, колониальные власти вкупе с богатыми креолами, церковными иерархами и высшими армейскими чинами решили порвать с метрополией и самим провозгласить независимость Мексики. Заговор возглавил Агустин де Итурбиде вместе с инквизиторами Монтенегро и Тирадо и прелатом Пиментелем. Сын богатого помещика, Итурбиде, как Идальго и Морелос, учился на священника. Однако в отличие от них примкнул к лагерю испанцев, стал профессиональным военным. Он преданно служил колонизаторам, участвуя в подавлении освободительного движения, за что был отмечен высшими испанскими наградами. Самолюбивый и жестокий, Итурбиде мнил себя креольским Наполеоном. Он рвался к власти, мечтая возложить на себя корону императора Мексики.

24 февраля 1821 года Итурбиде, руководивший на юге операциями по подавлению партизанского движения, опубликовал в городе Игуала манифест, в котором призывал население выступить в поддержку религии и независимости, гарантировал испанцам и церковникам сохранение всех их привилегий и прав и обещал установить в Мексике конституционную монархию во главе с Фердинандом VII или другим представителем династии Бурбонов. «План Игуалы», такое название получил манифест Итурбиде, охотно поддержали испанцы и духовенство.

Несмотря на явно реакционный характер программы Игуалы, цель которой заключалась в сохранении старого колониального режима, Итурбиде удалось обещанием провозгласить независимость и привлечь на свою сторону руководителей патриотического повстанческого движения Висенте Герреро, Гуадалупе Викторию[2], Николаса Браво и некоторых других. Их отряды присоединились к войскам Итурбиде, который направился в Мехико, легко преодолевая на пути крайне нерешительное сопротивление испанских гарнизонов.

24 августа Итурбиде подписал в городе Кордобе с испанцами соглашение, согласно которому Испания признала независимость Мексики, корона которой сохранялась за Фердинандом VII. Соглашение гарантировало испанцам и церкви их прежние права и привилегии.