Давид Флуссер - Загадка Христа

Чтобы понять Иисуса, необходимо знать иудаизм того времени. Еврейские источники не только помогут увидеть Иисуса в современном ему окружении, но также позволят правильно истолковать его высказывания. В тех случаях, когда сквозь греческий текст отчетливо проступает еврейский оборот речи, мы при переводе исходим из этого последнего, а не из буквально понятого греческого текста.

В данной книге я не ставлю задачи преодолеть расстояние между историческим Иисусом и христианской верой. Я просто пытаюсь помочь современному читателю увидеть Иисуса — человека, который говорил на языке своего народа и жил внутри еврейской традиции, который ни в коей мере не отменял еврейской веры в одного всемирного Бога и предание «учителя нашего Моисея», а, напротив, стремился выявить их глубочайший смысл. Мне кажется, что наше время особенно подходит для того, чтобы понять Иисуса и его дело. Глубокий страх перед будущим и настоящим пробуждает в нас небывалую чуткость. Переоценка Иисусом всех общепринятых ценностей находит в нас сегодня отклик еще и потому, что многие из нас ощущают ту проблематичность моральных норм, из которой в свое время исходил Иисус. Как и его, нас почему-то тянет к изгоям общества, грешникам. Он считал, что не следует отвечать злом на зло (Мф 5:38–39). Отказ от этого принципа в маленькой группе и в большом мире приводит к тому, что всегда блуждающие там силы, сами по себе нейтральные, непременно становятся разрушительными. И сегодня мы можем это понять. Мы можем также, освободившись от власти застарелых предрассудков, уверенно принять принцип неразделенной любви, который отстаивал Иисус, — и сделать это не в силу филантропической глупости, а просто принять его как правильную психологическую установку.

О многом нам сегодня также говорит и экстраординарность жизненного пути Иисуса. От призвания во время крещения и разрыва со ставшей чуждой ему семьей, затем открытия своего нового возвышенного сыновства он устремляется вниз, в толпу больных и одержимых, и далее — к смерти на кресте. В свете этого пути слова, которые, согласно Матфею (28:20), произносит Воскресший, приобретают для нас новый, непосредственный смысл: «И я буду с вами всегда, до конца мира».

Происхождение

Иисус — употребительная греческая форма имени Йошуа. Во времена Иисуса это имя произносилось Йешуа: так порой именуется Иисус из Назарета в древней еврейской литературе. Иногда там его называют также Йешу. Почти наверняка это галилейское произношение имени. Именно галилейским произношением выдал себя Петр после ареста Иисуса (Мф 26:73). Имя Иисус относится к наиболее распространенным в то время еврейским именам. Например, в сочинениях еврейского историка Иосифа Флавия упоминается двадцать человек с этим именем. Первый из них — библейский Иошуа, преемник Моисея, завоевавший Святую землю. Евреи того времени в силу религиозного благоговения избегали давать своим детям имена важнейших библейских персонажей — таких, как Давид и Соломон, Моисей и Аарон. Возможно, имя Йешуа-Иисус было тогда столь распространенным, поскольку как имя преемника оно употреблялось взамен имени Моисея.

Отец и братья Иисуса также носили широко распространенные имена. Братьев[1][1] звали Иаков, Иосия, Иуда и Симон (Мк 6:3). Это имена библейского праотца Иакова и трех его сыновей, которые тогда встречались так же часто, как сейчас Ханс и Фриц. Иосия — это сокращенная форма имени Иосиф: именно так звали отца Иисуса. Сейчас у евреев не допускается называть ребенка именем живого отца; в древности же это был распространенный обычай. Мать Иисуса звали Марией, что соответствует древнееврейскому Мирьям. Это имя тогда тоже нередко встречалось. Из древности до нас дошло не так много женских имен (мы знаем, например, что у Иисуса были сестры, имена которых предание не сохранило). Однако Иосиф упоминает восемь женщин по имени Мирьям: первая из них — сестра Моисея, остальные были названы в ее честь.

История чудесного рождения Иисуса сохранилась в двух литературно независимых вариантах — у Матфея и Луки. У Марка и Иоанна эта история отсутствует, и больше нигде в Новом Завете мы не находим ни малейшего намека на ее существование. Вне Нового Завета первое упоминание о непорочном зачатии Иисуса мы встречаем у Игнатия Антиохийского (ум. в 107 г.).

Иисус Христос, как известно, означает Иисус Мессия. Согласно древней традиции, Мессия должен быть потомком («сыном») Давида. Матфей (1:2-16) и Лука (3:23–38) приводят генеалогическое древо Иисуса, которое ведет к Давиду. По обеим родословным именно Иосиф, а не Мария, происходит от царя Давида. Примечательно, что родословные приводятся как раз в тех евангелиях, которые содержат историю рождения Иисуса девственницей, т. е. у Матфея и Луки. Таким образом, создается впечатление, что оба евангелиста не ощущают противоречия между происхождением Иисуса от Давида через Иосифа и его рождением без земного отца. К тому же следует отметить, что оба генеалогических списка совпадают только в той части, которая ведет от Авраама до Давида[2]. Натяжки, имеющиеся в обоих списках, а также их значительное расхождение наводят на мысль, что обе родословные сконструированы, так сказать, ad hoc, чтобы доказать происхождение Иисуса от Давида.

Само по себе для того времени было вполне естественным объявить человека, которого почитали Мессией, «потомком Давида» и тем самым узаконить задним числом его мессианский статус. Так произошло с Бар Кохбой (ум. в 135 г.). Между тем выяснилось, что во времена Иисуса жило немало настоящих потомков Давида. В последние годы был даже обнаружен оссуарий, предназначенный для останков представителей дома Давидова[3]. Правда, для обоснования мессианских притязаний одной принадлежности к роду Давидову было явно не достаточно. У нас, впрочем, нет, несмотря ни на что, твердой уверенности и в том, что Иисус был одним из потомков Давида.

Итак, Матфей и Лука приводят родословную Иисуса, которая ведет к Давиду. Согласно евангелиям, он родился в том же месте, что и Давид, в Вифлееме. Правда, в этом пункте между двумя рассказами существует важное различие: по Луке (2:4), семья Иисуса прибыла в Вифлеем из-за переписи. До рождения Иисуса они жили в Назарете, куда затем и вернулись. Напротив, согласно Матфею, семья Иисуса до рождения первенца обитала в Вифлееме и только после бегства в Египет обосновалась в Назарете (2:23)[4]. Отсюда напрашивается вывод, что и предание, по которому Иисус родился в Вифлееме, и доказательство его происхождения из рода Давида возникли по очень простой причине: в то время многие верили, что Мессия должен родиться в Вифлееме и быть потомком Давида. Этот вывод подтверждает и евангелие по Иоанну (7:41–42). Против веры в мессианское достоинство Иисуса там приводится следующее возражение: «Разве может Мессия прийти из Галилеи? Разве не говорится в Писании, что Мессия произойдет из потомства Давидова, из деревни Вифлеем, откуда был родом Давид?» Следовательно, Иоанн ничего не знает ни о рождении Иисуса в Вифлееме, ни о его происхождении от Давида. Из этих слов ясно, что для признания Мессии требовалось выполнение обоих условий.