Виктор Лопатников - Горчаков

Несмотря на свойственное ему тщеславие, Горчаков ясно видел границы собственного дарования, подлинную ценность выполняемой им работы. Тот пафос, который он вкладывал в свое служение, способствовал укреплению государственной власти. Главное, к чему он стремился, это оградить власть от неоправданных ошибок и непродуманных решений.

Обращение к судьбе российского канцлера Горчакова неизбежно высвечивает и тех, кто наряду с ним стал вершителем российской и мировой Истории. Они, устроители той жизни, были не боги, они так же, как и их предшественники и последователи, сомневались и ошибались, их так же подводили и предавали. Свою горечь и боль эти люди доверяли разве что своим дневникам, по которым мы можем воссоздать фрагменты далекой от нас жизни. Твердо можно сказать одно: они служили до конца, честно и преданно — так, как повелевал долг. Волею обстоятельств эти люди стали вершителями судеб государства и народов, его населяющих, на их долю выпала самая трудная из всех задача: находить и принимать решения.

Судьбы многих знаменитостей интересны в первую очередь благодаря их авантюризму, любви к приключениям, занимательности их биографий. Такие, как Горчаков, — исторические герои иного рода. Он и немногие ему подобные — служивые люди того времени, вынесенные историческим потоком на гребень жизни, — интересны нам своей человеческой натурой, жизненными исканиями и опытом служения, в постижении которого нуждаются те, кто сегодня находит в себе силы брать на себя управление делами государства.

Для автора этих строк очевидно: в судьбе Александра II прочитываются политические биографии по меньшей мере трех его последователей из новейшего времени: М. Горбачева, Б. Ельцина и В. Путина. Отвергнув, разрушив или растеряв многое из того, что удалось добиться в 60—70-х годах XIX века, российская государственность новейшего времени вынуждена начинать в еще более сложных условиях: не существует ни прежнего аппарата Российской империи, ни советской тоталитарной системы управления.

Сопоставление начальных этапов той и другой эпохи позволяет сделать вывод: начало реформ и тогда, и в нынешнюю эпоху сопровождается нерешительностью, колебаниями, взаимными уговорами, топтанием на месте. Непреложные обстоятельства диктуют не всегда взвешенные радикальные шаги, которые, как показало развитие событий, не могут устроить всех и повсеместно. Расхождения во взглядах, социальное противостояние и, главное, вовлечение в управление малосведущих, а то и невежественных людей — примечательные явления, равно актуальные как для эпохи царствования Александра II, так и для нашего времени.

Однако обывательская точка зрения о поголовной «некомпетентности» реформаторов — роковое заблуждение. Тогда, в XIX веке, в окружении императора со временем появились мудрые и талантливые государственники. Феноменом того времени стало возникновение целой генерации российских государственных чиновников. Это были люди прогрессивно мыслившие, обладавшие государственным складом ума, истинные патриоты России. Сквозь тернии сомнений, перипетии межличностной борьбы они продвигали Россию к новым рубежам, реформируя государственное устройство страны, выстраивая подходы к иному качеству жизни ее граждан.

Как это не раз бывало в российской истории, когда ставились высокие цели, требовалось и высокое служение, по-иному раскрывались дарования. Служение обретало особый смысл. Эгоистичное и корыстное отступало. Время рождало новых героев.

Ключевыми фигурами той эпохи помимо князя Александра Михайловича Горчакова (1798–1883) стали: граф Петр Александрович Валуев (1815–1890) — в разные годы министр внутренних дел, министр государственных имуществ, председатель Комитета министров; граф Дмитрий Алексеевич Милютин (1816–1912) — военный министр, организатор и руководитель военной реформы. Были и другие яркие, весьма одаренные личности из числа государственных чиновников, дипломатов, военачальников, деятельно заявивших о себе в те годы: граф Николай Алексеевич Милютин (1818–1872) — директор департамента Министерства внутренних дел, руководитель подготовительных работ к крестьянской, 1861 года, реформе; граф Сергей Степанович Ланской (1787–1862) — министр внутренних дел с 1855-го по 1861 год; генерал-адъютант Яков Иванович Ростовцев (1803–1860) — начальник Главного штаба военно-учебных заведений. Этот ряд имен достойнейших государственных мужей России можно было бы еще продолжить.

Российское чиновничество — поруганное и отвергнутое племя. Блистательные образы чинуш создали Гоголь, Салтыков-Щедрин, Сухово-Кобылин и многие другие русские писатели. На них из века в век списывались просчеты и провалы, искривления столбовой дороги российского государства. Во многом это так, но далеко не все — правда[8].

Строительство великой России всегда сталкивалось с огромными трудностями. Экономические условия и возможности государства отставали от военно-политических амбиций и императорской России, и СССР. Эти обстоятельства налагают особую ответственность на государственное управление сверху донизу. Как монархическое, так и коммунистическое правление, оставаясь властью тоталитарной, требовало адекватно действующей системы управления, взаимосвязанных структур, которым в разные эпохи придавались различные функции. В продвижении к желаемому результату при минимальных или сокращающихся ресурсах власть вынуждена проявлять не только умение, но и силу. Причудливый сплав предрассудков, невежества, иллюзий, нетерпимости и необузданных нравов весьма туго поддается перековке, а посему и способы решения насущных проблем не всегда отличались гуманностью. Но задачи все же решались, а поставленные цели достигались. То, что реализовано в российском государстве, стало возможным во многом благодаря эффективной деятельности управленческого аппарата. А многое из того, что не состоялось или разрушилось, — следствие заблуждений, ошибок, слабости или неэффективности управляющего центра.

Российские реалии в том виде, как они складывались, создавались чиновничьим служением. Малозначительные и, напротив, самые яркие события и явления выстраивали люди, находившиеся на государственной службе. Они были рабочим телом в государственном двигателе, они же были наладчиками и управляющими большого, сложного механизма.

Культура государственного служения — забытый жанр российской жизни. Воскрешать, культивировать, поддерживать и, наконец, возвышать смысл и значение служения Отечеству не в одном только ратном деле — одна из важнейших задач дальновидной государственной политики. Речь идет не о регалиях, орденах или званиях, а о строительстве государственного аппарата, системе функционирования государственного организма. В этом смысле примеры самоотверженного служения чиновников XIX века обретают особую ценность.