Белая эмиграция в Китае и Монголии - Сергей Владимирович Волков
С атаманом Дутовым вышел в Китай главный священник его армии, игумен отец Иона, ставший впоследствии епископом Ханькваским{13} и Маньчжурским. Он вывез с армией Табынскую чудотворную икону Божьей Матери.
Игумен Иона был близким другом Александра Ильича, по его поручению жил в Кульдже и там собирал среди русских людей некоторые денежные пожертвования в пользу отряда. Он часто бывал у меня и моего зятя, директора местного отделения Русско-Азиатского банка, С.В. Дуковича. В октябре месяце отец Иона принес мне письмо от Александра Ильича, в котором тот просил меня приехать к нему в Суйдун «по весьма важному делу». На следующий день я выехал в Суйдун. На постоялом дворе, где я остановился (в Суйдуне никаких гостиниц нет), меня встретил племянник атамана сотник Н.В. Дутов и проводил меня в квартиру Александра Ильича. Это была небольшая, в две маленьких комнаты, разделенных сенями, глинобитная сартовская сакля, но с деревянными полами и с самой примитивной туземной обстановкой. Одна комната была спальней и столовой атамана, а во второй помещалась его канцелярия, и там же спал Н.В. Дутов. В весьма небольшом дворе находилась еще однокомнатная сакля, в которой помещались два фельдъегеря атамана и его вестовые. Рядом стоял навес, под которым находились две лошади Александра Ильича.
Атаман принял меня в своей канцелярии и сообщил, что в недалеком будущем он намерен со своим отрядом выступить в пределы России. Я был весьма удивлен таким решением атамана и, зная, что в отряде нет никакого оружия, а лошади частью распроданы, частью пали от истощения, а также и то, что в отряде находилось всего 15–20 человек офицеров, большинство которых произведены из вахмистров и урядников, спросил Александра Ильича: с кем же и с чем вы выступите?
Здесь Александр Ильич сообщил мне, что он связался с некоторыми антикоммунистическими кругами на советской территории, что там его ждут и присоединятся очень многие даже из Красной гвардии, что они же снабдят его оружием и что его очень часто навещает, по поручению антикоммунистических организаций, начальник милиции города Джаркента (Джаркент находится в 33 верстах от китайской границы, т. е. в 78 верстах от Суйдуна), некто Касымхан Чанышев.
При нашем разговоре присутствовал капитан Д.К. Шелестюк, бывший командир одного из пехотных полков Отдельной бригады, оперировавшей некоторое время в конце 1919 г. в Джаркентском уезде, Семиреченской области, остатки которой рассеялись по Илийскому краю.
При упоминании атаманом имени Чанышева я невольно вздрогнул. Касымхана Чанышева я, как бывший председатель Джаркентской городской думы и управляющий Джаркентским уездом, знал очень хорошо. Это был молодой, лет 25, местный татарин, во время войны призванный в армию и служивший в г. Скобелеве денщиком у доктора квартировавшего там артиллерийского дивизиона. В конце 1917 г. он дезертировал из дивизиона, прибыл в г. Джаркент, где жили его мать и брат, и стал усердным сторонником коммунизма.
В первых числах марта 1918 г. квартировавший в Джаркенте 6-й Оренбургский полк ушел в Оренбург, Джаркент и весь уезд остались без всякой защиты. Касымхан Чанышев и писарь местного управления воинского начальника Шалин секретно организовали из всяких бродяг и преступников отряд в 78 человек, захватили никем не охранявшиеся военные склады с имевшимся там оружием и казармы и объявили себя местным отрядом Красной гвардии.
В моем распоряжении, как начальника уезда и председателя думы, было всего 35 милиционеров, которые немедленно разбежались, и город попал в руки этих бандитов. 14 марта я и целый ряд местных чиновников, находившихся в городе, прибывших с фронта офицеров и общественных деятелей были ими арестованы и заключены в тюрьму.
Все это я рассказал А.И. Дутову, умоляя его прекратить всякие сношения с Чанышевым, как с подосланным к нему советчиками провокатором.
Александр Ильич, улыбаясь, ответил мне:
– То, что было тогда, теперь совершенно изменилось, Чанышев – верный мне человек и уже доставил мне 32 винтовки с патронами, а в ближайшие дни доставит даже несколько пулеметов. Он и его группа дали мне обязательство сдать мне Джаркент без боя и вступить в мой отряд…
Как я ни старался убедить атамана не верить Чанышеву, он оставался при своем мнении. Тогда я просил Александра Ильича для его личной безопасности переселиться в казармы, чтобы быть постоянно под охраной отряда. На это Александр Ильич мне ответил, что, живя в казармах, он будет слишком стеснять своим присутствием офицеров и казаков в их повседневной, и без того весьма неприглядной, жизни и он на это пойти не может.
Наконец, я просил его принять более строгие меры к его охране в его резиденции и рекомендовал, чтобы дежурный офицер обязательно обыскивал каждого посетителя, прежде чем допустить его к атаману. «Бог с вами, Анастасий Прокопиевич, как я могу подвергать такому унижению людей, идущих ко мне с чистым сердцем», – возразил мне Александр Ильич. Мои просьбы ни к чему не привели.
Капитан Шелестюк во время нашего разговора с атаманом молчал, но они часто переглядывались, и мои доводы вызывали у обоих одинаковые улыбки. Из этого я видел, что капитан Шелестюк посвящен во все решения атамана и вполне согласен с ними.
Атаман не сказал мне, кто его и как познакомил с Чанышевым, но позже мне говорили близкие к Александру Ильичу, что это знакомство произошло через игумена Иону. Сам отец Иона мне никогда ничего об этом не говорил.
Александр Ильич пригласил нас в столовую позавтракать. Я и там, в присутствии его супруги, пытался еще уговорить атамана быть сугубо осторожным с посетителями, подобными Чанышеву, но он безапелляционно ответил мне:
– Я никого и ничего не боюсь, мне еще в Оренбурге одна весьма известная гадалка предсказала все то, что произошло со мною за последующее время, и даже то, что я попаду в Китай, где буду случайно ранен, но поправлюсь и вернусь в Россию с большой славой. Я верю в ее предсказания…
После завтрака он пригласил меня поехать с ним в казармы и посмотреть, в каких условиях живут его соратники.
Мы поехали в его экипаже. От его квартиры до казарм нужно было проехать версты две по дороге, идущей пустырями вокруг городской стены. Я обратил на это внимание атамана и сказал:
– Если Вы часто здесь ездите, то большевики могут Вас убить без всякого для них риска одним выстрелом или даже камнем.
– Какой же Вы трус, Анастасий Прокопиевич, – смеясь, ответил атаман, – я каждый день один верхом езжу подышать свежим воздухом верст за десять от Суйдуна в
