Берта Порозовская - Мартин Лютер. Его жизнь и реформаторская деятельность

После трехлетнего пребывания в Эйзенахе, 17 июля 1501 года Лютер, которому минуло 18 лет, переселился в Эрфурт и поступил в тамошний университет.

С университетской жизнью для Лютера начинается новая эра успехов, сулящих ему блестящую будущность. Он был записан на философский факультет под именем Martinus Ludher ex Mansfeld. Здесь преподавание носило еще старый схоластический характер, хотя рядом с такими представителями схоластической философии, как ректор университета Иодокий Трутфедер, в Эрфурте подвизался уже кружок молодых гуманистов. Лютер с жаром занялся изучением схоластической философии. Он усердно читал сочинения Оккама, Скота, Фомы Аквинского, не пропускал ни одной лекции, обращался за советами и указаниями к профессорам, работал в библиотеке. Правильные диспуты, устраиваемые при университете, развивали его природный ораторский талант и вырабатывали из него будущего замечательного диалектика. Но в то же время он не пренебрегал и классиками, читал Цицерона, Вергилия, Ливия, хотя читал их не просто для изучения языка и выработки стиля, как это делали гуманисты, а обращая главное внимание на внутренний смысл и извлекая из них полезные практические наставления. Одаренный прекрасной памятью и живым восприимчивым умом, он усваивал все чрезвычайно легко и скоро стал обращать на себя всеобщее внимание. Уже в 1503 году Лютер получил степень бакалавра и с нею право читать философские лекции. Материальное положение его к тому времени было лучше, чем когда-либо. Дела его отца настолько поправились, что он нашел возможным назначить сыну определенное содержание. Ганс Лютер возлагал большие надежды на своего первенца. Гордый его талантами, он готовил сына в юристы и мечтал о том, что со временем его Мартин займет место советника при каком-нибудь князе. По его желанию молодой Лютер стал теперь заниматься юриспруденцией, хотя его самого гораздо более влекло к теологии, науке, как он выражается, “исследующей ядро ореха, мозг пшеничного зерна и костей”. Поэтому наряду с юридическими науками, которыми занимался по обязанности, он с гораздо большей охотой и успехом стал изучать отцов церкви, Августина и сочинения мистиков, хотя и расходившихся с господствующими церковными взглядами, но не как скептики, а как люди, для которых вся суть религии заключалась в вере. Но особенно сильное впечатление произвело на него чтение Библии, на которую он случайно наткнулся в университетской библиотеке. До сих пор он не имел о ней понятия; он знал лишь те отрывки Евангелия и апостольских посланий, которые читаются в церкви по воскресеньям, и думал, что это все. Легко представить себе, с какой жадностью он набросился на свою находку. Лютер только и мечтал о том, как бы приобрести самому подобную книгу. Вообще, религиозное настроение, воспитанное в нем в детстве, с годами только усиливалось. Он молился часто и долго; но это, впрочем, не мешало ему теперь быть веселым студентом, которого все товарищи любили за живой общительный нрав. Успехи в университете немного кружили ему голову, рождали честолюбивые мечты. Он сам рассказывал впоследствии, что в Эрфурте у него был друг, который во время одной его болезни, на выраженные им опасения о своем здоровье, сказал: “Не беспокойся, любезный бакалавр! Ты еще будешь некогда великим мужем!” Очевидно, слова эти запали Лютеру в душу; он верил им, как предопределению Божию. В предчувствии чего-то великого, ожидающего его в будущем, он работал неутомимо. В 1505 году он получил степень магистра. Возведение в эту степень сопровождалось в то время торжественными церемониями, факельными процессиями и тому подобным. Это льстило тщеславию молодого ученого. Даже в зрелые годы, когда реформатор был пресыщен славой, он с удовольствием вспоминал о своих тогдашних ощущениях. Видимо, Лютер вполне проникся честолюбивыми планами старика Ганса. А между тем, к величайшему изумлению друзей, к невыразимому огорчению и негодованию отца, он в том же 1505 году покидает свет и поступает в монастырь. Как же это случилось?

После того, что мы сказали о студенческой жизни будущего реформатора, о его страстном увлечении наукой, этот шаг должен показаться совершенно неожиданным и непонятным. На самом деле, однако, вся совокупность религиозных представлений, действовавших на него с детства, незаметно влекла его в монастырь. Лютер не был из числа тех, которые любят науку ради нее самой; при всех своих занятиях он всегда преследовал субъективные практические цели: искал в науке лишь ответа на те вопросы, которые занимали его с детства – об отношении человека к божеству, о том, как умилостивить грозного Судию, как заслужить свое спасение. И теперь, среди занятий наукой, среди упоения успехами, славой, среди веселых развлечений молодости его не покидали те же неотвязные думы. Каждая мысль о смерти, о вечности и Страшном суде потрясала его душу. Таким, каким он был – он чувствовал это, – он не мог предстать пред Господом. Но сухая, бесплодная схоластическая философия не могла разрешить его сомнений. Оставалось одно средство, – то, на которое указывала постоянно церковь как на единственный верный путь к спасению – поступление в монастырь. Два случая окончательно повлияли на решение Лютера. Рассказывают, что один из университетских его товарищей, некий Алексей, умер неожиданно – по одним известиям, был поражен ударом молнии, по другим же – был убит при Лютере рукой изменника. Это событие сильно потрясло душу молодого человека. Он невольно стал задавать себе вопрос, что станется с ним, если он так же внезапно будет призван Богом. Вскоре после того, возвращаясь после летних каникул от родителей в Эрфурт, Лютер был настигнут в дороге страшной грозой. Оглушительный удар грома раздался вблизи, молния ударила в нескольких шагах от Лютера. В ужасе он воскликнул: “Святая Анна, помоги мне! Я буду монахом!”

Это вырвалось у него нечаянно, но он был не из тех людей, которые вступают в сделки с совестью. Через две недели он исполнил свой обет. В 1522 году, посвящая отцу сочинение о духовных и монашеских обетах, Лютер откровенно сознается, что не по доброй воле принимал пострижение, а в минуту отчаяния, среди ужасов смерти; что он шел в монастырь без ведома родителей в то самое время, когда отец уже выбрал для него в невесты богатую и хорошую девушку; когда сам он чувствовал всю немощь почти двадцатидвухлетнего юноши. Лютер расставался со светом не без сожаления, не с холодным чувством старческого разочарования, а приносил действительно великую жертву своим убеждениям. Он бежал в монастырь от мирской суеты и соблазнов, чтобы тяжкими подвигами умерщвления плоти заслужить спасение души своей у гневного Бога.