Гельмут Улиг - Будда

Ей приснился следующий сон: четыре великих царя подняли ее вместе с ложем и перенесли в Гималаи. Там они посадили ее на равнине Маносила, которая простирается на 60 миль, под огромное дерево, прикрывающее кроной семь миль, и отошли в сторону. Потом пришли их супруги и перенесли Майю к озеру Анотатта. Там они искупали царицу, чтобы очистить от человеческой грязи, одели в небесные одежды, побрызгали благовониями и осыпали небесными цветами. Недалеко оттуда находится серебряная гора, вершина которой представляет собой золотой дом. Там они устроили обращенное на восток ложе и уложили на него Майю.

После этого спустился бодхисатва, который в образе великолепного белого слона пребывал на близлежащей золотой горе, поднялся на серебряную гору — при этом он пришел с севера, — обхватил своим хоботом, имевшим цвет серебряной ленты, белый цветок лотоса и громко затрубил. Потом он вошел в золотой дом, трижды справа обошел ложе своей матери, дотронулся до ее правого бока и как будто бы пошел в ее тело. Так в последний день Ашальхи-Накхаты он принял свое перерождение.

Когда на следующий день царица проснулась, то поведала царю свой сон. Царь велел позвать 64 отличных брахмана и устроить для них на земле украшенные листвой и различными цветами дорогие сиденья. Когда брахманы сели, он велел принести золотые и серебряные блюда, наполнить их рисом, приготовленным с маслом, медом и сахаром, закрыть их золотыми и серебряными сосудами и отдал их брахманам. Обрадовал он также новыми одеждами, красными коровами и другими различными подарками. Когда все их желания были выполнены, он рассказал им сон и спросил: «Что же случится?» Брахманы ответили: «Не беспокойся, о великий царь! В чреве твоей жены находится плод, и плод этот мужской, а не женский. У тебя родится сын. Если он выберет домашнюю жизнь, то станет царем, всемирным владыкой. Если же он покинет дом и станет монахом, то станет буддой, от которого отступит в мире всякая темнота».

В тот самый момент, когда бодхисатва начал свое перерождение в чреве своей матери, покачнулись, задрожали и содрогнулись, как от удара, все десять тысяч миров. Появились тридцать два предзнаменования: необычайный свет залил десять тысяч миров; слепые, жаждущие увидеть это сияние, стали зрячими, глухие начали слышать, немые заговорили, горбуны распрямились, хромые снова начали ходить, все, кто был в оковах, освободились от цепей, оков и тому подобного. Во всей преисподней погас огонь, «голодные демоны» перестали ощущать голод и жажду, звери перестали бояться, у всего живого исчезли болезни, все существа заговорили приятно, мягко заржали лошади и затрубили слоны, все инструменты зазвучали сами собой, браслеты и другие украшения на теле людей зазвенели. Все небеса прояснились, подул приятный для всех живых созданий мягкий, свежий ветер, туча разразилась дождем, хотя еще не пришло время дождей, и из земли забила вода и потекла. Птицы перестали летать в воздухе, реки замедлили свое течение, в огромном мировом океане вода стала пресной, повсюду ее поверхность покрылась лотосами пяти различных цветов. Расцвели все цветы на земле и воде; на стволах, сучьях и ветках деревьев расцвели лотосы. Из земли выросли деревья лотосовых цветов, которые разломили скалы, каждую на семь частей одна над другой, с неба спустились вьющиеся лотосы, повсюду дождем сыпались цветы. В эфире зазвучали райские инструменты, и вся система десяти тысяч миров закружилась и была сжата, как шар рассыпанных цветов, как сноп связанных вместе венков; она, как украшенное венками сиденье, как из одного-единственного венка состоящая, насыщенная благоуханием цветов и ладана, достигла наивысшего великолепия.

Когда вот так Бодхисатва принял свое перерождение, с самого зачатия, четыре сына богов стали с мечами в караул, чтобы охранять Бодхисатву и его мать от несчастных случаев. У матери Бодхисатвы не возникало желания к мужчинам; ее высоко почитали, уважали и она была счастлива; ее тело не было вялым; и она видела находящегося в ее чреве Бодхисатву, как в прозрачном драгоценном камне видят заключенную в него светло-желтую нить.

И так как живот, в котором жил будущий Будда, подобно ларцу с реликвиями, не может быть обителью или наслаждением для кого-либо другого, го мать Бодхисатвы, когда ее сыну исполнилось семь дней, приказала долго жить и отправилась на небо тушита, где до этого обитал ее сын. И если другие женщины до или после десятого месяца рожают сидя или лежа, то у матери Бодхисатвы это было не так; после того, как она проносила свое дитя в чреве десять месяцев, она родила стоя. Это является особенностью матери Бодхисатвы.

И вот когда великая царица Майя проносила Бодхисатву в своем чреве, как масло кунжута в сосуде, десять месяцев и созрела для родов, захотела она отправиться в город своих родственников и сказала царю Шуддходане: «Я желаю, вождь, отправиться в принадлежащий моей семье город Девадаха». Царь словами «это хорошо» выразил свое согласие и велел выровнять и украсить дорогу от Капилавасту до города Девадаха банановыми ветками, наполненными водой горшками, флагами и тому подобным. Потом усадил царицу на золотые носилки, которые подняли тысяча слуг, и отправил ее с большой свитой.

Между обоими городами находится принадлежащий их жителям чудесный лес деревьев шала, называемый лес Лумбини. К тому времени разрослось все от корней до кончиков веток как бы в один-единственный плод, а между ветвями летали рои пятицветных пчел и всевозможные птицы, чирикающие сладкими голосами. Весь лес Лумбини был похож на райскую рощу и был как благоустроенный павильон для напитков могущественного царя.

Когда княгиня увидела этот лес деревьев шала, у нее появилось желание прогуляться в нем. Слуги сопроводили царицу в лес. Она подошла к великолепному дереву шала и захотела схватить его ветку. Ветка наклонилась вниз, как кончик пропитанного паром тростника, и приблизилась к ее руке. Она протянула руку и схватила ветку. И тут у нее начались схватки. Много людей поспешили к ней и какое-то время хлопотали вокруг нее. И пока она так стояла, держась за ветку шала, она родила своего ребенка.

В этот момент подоспели четыре божества чистого сердца с золотой сеткой и поймали Бодхисатву и эту золотую сеть; потом они поставили его перед матерью и сказали: «Будь благословенна, царица; у тебя родился могущественный сын.»

Если другие существа, когда они выходят из чрева матери, покрыты неприятными нечистотами, то это было совсем не так у Бодхисатвы. Он вышел из матери как проповедник с кафедры или как человек, спустившийся с лестницы; расставив руки и ноги, стоял он там и не был покрыт нечистотами вследствие пребывания в животе своей матери, чистый и белый, и сиял как драгоценный камень, положенный на одеяние из тончайшего хлопка.