Судьба резидента ГРУ - Михаил Ефимович Болтунов
«Матерщинника пустить, остальных в воду»
…А как это началось? Да очень просто. Он, лейтенант Любимов, сидел на партийном собрании. Сам выступать не собирался, парторг «бэчэ» не поручал, и потому он, можно сказать, отдыхал, устроившись в уголке.
И, разумеется, не заметил, как в кают-компанию, где проходило партсобрание, зашел сигнальщик и молча передал командиру корабля семафор из штаба флота. А там было написано: «Приказываю откомандировать лейтенанта Любимова в штаб флота». И подпись начальника штаба флота.
Командир из президиума собрания махнул лейтенанту, подозвал его и подсунул семафор.
— Ясно?
Любимов прочитал.
— Так точно.
— Завтра первым баркасом в штаб флота.
Что ж, в штаб так в штаб. Пропуск на него был оформлен. «Лейтенант Любимов?» — «Да». — «Очень хорошо. Зайдите, получите проездные документы, и сегодня вечером вам надлежит убыть в город Ленинград». — «Как, что, зачем?» — «Там вам объяснят».
Приказ свят. Получил командировочное предписание, повертел в руках: прибыть в г. Ленинград по адресу: Невский проспект, дом такой-то. И все. Ни номера воинской части, ничего.
Вернулся вечером к себе домой, вот, мол, жена, еду в командировку в Ленинград. В доме переполох: муж едет в командировку, а жену-ленинградку в родной город не берет. Что поделаешь, служба, не положено.
Прибыл в Ленинград, пришел по указанному адресу, на Невский проспект. Подъезд, никаких вывесок. Зашел в подъезд, огляделся. Какой-то кабинет. Стоит лейтенант в растерянности. Слышит: «Как ваша фамилия?» — «Да я, наверное, не туда попал». — «Да нет, туда, — отвечают. — Давайте предписание».
И тут же вручают новое командировочное: на сей раз убыть в Калининград. Теперь уже убыли группой в пять военно-морских офицеров. В Калининграде приехали в порт, и сразу к начальнику порта. Наконец все выяснилось. Три десятка морских офицеров с Балтики, с Черного моря и с Северного флота собрали для выполнения задачи Политбюро и Совмина: перегона 30 кораблей, полученных по репарации в Германии. Их следовало доставить из Калининграда в Новороссийск. Корабли — обыкновенные тральщики. Офицеры, кто имел допуск на управление кораблем, шли капитанами, кто не имел — штурманами. Были еще и капитаны-наставники. Любимову в капитаны-наставники достался опытнейший капитан торгового флота, прошедший гражданскую войну в Испании.
Офицеры шли под легендой гражданских моряков. Погоны сняли, звездочки с морского краба отломали, а мундиры… Страна послевоенная, бедная, многие в военной форме ходят. Так что мундиры без погон не вызывали подозрений.
Однако экзамены по штурманскому делу пришлось сдавать, и документы реальные им вручили, чтобы полиция в портах захода не придиралась.
Перед самым выходом в поход в клубе собрали только офицеров. Объявили, что сейчас перед ними выступит представитель разведуправления флота. Зал недовольно загудел, но флотский разведчик призвал всех к воинскому долгу, объяснил обстановку. Сказал, что разведка будет благодарна, если во время перехода офицеры подметят особенности береговой обороны, охраны водного района, навигационные и корабельные особенности.
Каждому выдали по фотоаппарату. Просили обратить внимание на Кильский канал. Дело в том, что во время войны англичане усиленно его бомбили, дабы предотвратить переброску немецкого флота в Северное море, к берегам Англии. Но бомбежка эффекта не давала. Почему? Англичане после войны нашли ответ, ибо канал оказался в их зоне оккупации. Но наша разведка так и не разгадала секрет живучести шлюзов Кильского канала. Были свои разведзадачи и по Гибралтару, и по Босфору, и по Дарданеллам. По возможности все это надо было сфотографировать.
Вот тогда-то в Кильском канале лейтенант Виктор Любимов, не имевший никакого отношения к разведке, и выполнил свое первое разведзадание. Он разгадал секрет шлюзов. Оказалось, у немцев ворота шлюзов открывались не настежь, как привычнее для нас, а втягивались в подземные железобетонные бункера. При угрозе бомбежки они убирались, и англичане бомбили воду. Так канал и его шлюзы находились в рабочем состоянии всю войну.
Эти уникальные шлюзы и удалось сфотографировать Любимову и по возвращении подробно описать в своем отчете разведуправлению.
Этот перегон кораблей из Кёнигсберга (Калининграда) в Новороссийск стал хорошей школой и серьезным экзаменом флотской закалки, штурманского мастерства и мужества для молодого морского офицера. Двенадцать лет спустя во Франции в дни гибели танкера «Нефтегорск» Виктор Андреевич будет вспоминать жесточайший шторм в Бискайском заливе, в который попал наш караван кораблей.
В отдельные моменты тральщик почти полностью ложился на борт, и казалось, что он не выпрямится, а перевернется килем вверх. Всем было приказано надеть спасательные пояса. Многие моряки вышли из строя из-за жесточайшей качки. От проложенного курса пришлось отказаться. Главной задачей было удерживать корабль носом к накатывавшимся волнам. Ситуация усугублялась тем, что все это происходило ночью. Шторм разыгрался ближе к полуночи. Шедший дружно караван был разбросан по Бискайскому заливу. Этот ад продолжался почти половину суток, и лишь где-то к середине следующего дня ветер начал стихать, хотя волна продолжала оставаться крутой. Поймав момент, штурман определил местоположение корабля по солнцу. Они оказались у берегов Португалии. Капитан корабля взял курс на Марокко в точку встречи, которая была установлена заранее.
У побережья Марокко вскоре собрались все корабли каравана. Потерь, к счастью, не было, но в экипажах обнаружились больные и травмированные. Начальник перегона кораблей, капитан дальнего плавания Шанько подвел итог пройденного пути и поставил задачи на переход через Средиземное и Мраморное моря.
Неугомонный капитан-наставник Онищенко похвалил Виктора за умение ориентироваться по звездам и за выдержку во время шторма. Он разрешил команде искупаться в океане, а затем напугал всех криком: «Акулы!» А когда все подплыли и забрались на борт, он заявил: «Все отлично, ребята. Я пошутил, чтобы вы не заплывали далеко». За эту шутку он был схвачен, раскачен и прямо в одежде выброшен в океан. Все посмеялись и занялись корабельными делами. Дел впереди было еще много.
Лейтенант Виктор Любимов. Севастополь. 1949 год.
А Онищенко рассказал Виктору еще одну забавную историю, которая, к счастью, закончилась благополучно.
Дело в том, что в Кильской
