Маргарита - Маргарита Богорад
Бабушка с дедушкой прожили вместе шестьдесят лет. Не помню, чтобы они когда-нибудь всерьез ссорились, необыкновенные были отношения – только любовь. А жизнь не из легких: удар за ударом.
Первый удар – поездка на родину, где бабушка узнала о судьбе своей семьи.
Второй удар – родилась я. Больной ребенок – это горе, беда семьи. Но бабушка и дедушка всю любовь отдали мне. А я не могла без них.
Третий удар – у сына Шуры обнаружили рак. Всего в сорок два года. Любимый сын, любимый мой дядя. Помню, как бабушка посадила меня в коляску, повезла в лес и там громко плакала. Я не понимала, что с ней. Восемь лет он болел. В доме стало меньше смеха, больше слез. Дядю все любили. Он умер в год Олимпиады, через два месяца после Высоцкого. Для нашей семьи его смерть была страшной трагедией. Мама на похоронах потеряла сознание, бабушка слегла, дедушка внешне стойко переносил горе, но каждую неделю ходил на могилку и там плакал.
Спасти в войну ребенка, чтоб потом похоронить так рано…
Дедушка умер в 1989 году. Не болел. Инсульт. Бабушка пережила его на два года.
РОДИТЕЛИ ПАПЫ
Мой папа – москвич. Его родители – Роза Львовна и Арон Залмович Богорад. О дедушке по папиной линии я мало могу рассказать. Знаю только, что он был портным, всю его родню выслали в Казахстан во времена Сталина. Дедушку призвали на фронт в первые дни войны. Он взял винтовку, хотя, кроме нитки и иголки, в руках ничего не держал. Пропал без вести почти сразу. Прошли годы, и папа узнал, что есть «Книга памяти», и они с братом нашли фамилию отца среди пропавших без вести.
Бабушка – москвичка. Жили они на Шаболовке. Кроме папы, у них был еще один сын, Михаил, старший. Бабушка работала прачкой, ходила стирать в богатые семьи. Очень веселая, весь двор ее любил. Она и на картах гадала. Люди ей верили и ходили к ней погадать. После рождения папы бабушка заболела и постоянно лежала в больницах. Папу отправили в детдом и затем эвакуировали вместе с детским домом в Пензенскую область.
Какая странная судьба. Моя бабушка Мира в те же годы была беженкой с детьми в той же области. Даже, может быть, в одном селе. И только в 1961 году дороги папы и мамы пересеклись.
Старший сын Миша всю войну находился с мамой. Когда детский дом вернулся в Москву из эвакуации, папу забрали домой. Но бабушка Роза по-прежнему редко выходила из больниц.
МОИ РОДИТЕЛИ
Папа был хулиганистым мальчиком. И бабушка в авоське носила в школу ремень. Забавно, ведь она никогда не применяла его. Когда папе было пятнадцать лет, случилась трагедия. Когда он пришел из школы домой, увидел, что его мама покончила с собой. Его брат Миша в то время учился в Суворовском училище.
В этом возрасте у подростка самая хрупкая психика. Слава богу, соседи проявляли заботу о нем, звали в гости, подкармливали. Потом папа уехал к родственникам в Казахстан, окончил там школу, вернулся в Москву. Поступал в театральное училище, но его не приняли. Он всегда был артистичным. Смолоду не пропускал ни одного Московского международного кинофестиваля. Спустя много лет, когда на фестиваль сложно было попасть, ему достали один билет, и папа по нему проводил моих двоюродных сестер, бросая билет им в окошко.
Когда в Москву приезжал Дэвид Копперфильд, папа достал два бесплатных билета, чтобы я смогла попасть на выступление. Одна контролерша не хотела нас пропускать, говоря, что я на коляске испорчу настроение зрителям. Все люди встали на мою защиту. А дальше – еще чудеса. У нас оказались самые верхние ряды. И охрана взяла мою коляску и пронесла ее на руках прямо к первым рядам. Дэвид Копперфильд, проходя между рядов, подошел ко мне и обнял меня, сказал по-английски: «Я очень рад». Папа сразу на эмоциях написал про это в газету «АиФ», и они через два дня напечатали статью. Она называлась «Чудеса творит не только Копперфильд».
И таких историй можно рассказать много. Одной холодной осенью, под проливным дождем, нам удалось попасть в «Лужники» на концерт Майкла Джексона. Певец поставил условие, чтобы одну трибуну выделили для инвалидов на колясках. И мне дали всего один билет. Папа по этому билету через все кордоны милиции и турникеты провел меня и двух моих двоюродных сестер. Таких ярких историй у нас с папой много.
Он окончил училище по профессии электромонтера, но от техники был далек. После училища уехал на строительство электростанции в Бугульму. А дальше – армия. После армии поступил в институт имени Плеханова. Учился заочно и работал. В то время у него уже была семья – мама и я.
Всю жизнь папа проработал в советской торговле – в военторге на Калининском проспекте (теперь – Новый Арбат), в торговом центре на Красной Пресне, в торговом центре «Черемушки», открывал универсам «Ясенево».
В молодые годы папа часто бегал на киностудию сниматься в эпизодах. Знал всех актеров и режиссеров советского кинематографа. Работа папы была связана с мехами, и многие артисты обращались к нему, с некоторыми он даже дружил. Бывал в гостях у композитора Евгения Крылатова, общался с Татьяной Васильевой и часто ходил к ним в гости, когда она была женой Георгия Мартиросяна. Нам домой звонили Пуговкин, Кокшенов и даже Инна Гулая.
В девяностые годы все изменилось. Папа ушел из торговли, работал во многих местах, пока не попал по объявлению в культурный центр «Меридиан» в рекламный отдел. Вот тут мы уже не пропускали ни одного концерта и спектакля. Папа однажды встретил в «Меридиане» Татьяну Васильеву. Она играла там в антрепризе. В гримерке поговорили. А ее муж Георгий Мартиросян даже выбежал в фойе и приподнял меня в коляске. Так был рад. А как забыть букеты и добрые слова от Сергея Пенкина и Бориса Моисеева, которые подходили ко мне. Однажды выступала Людмила Гурченко. Исполняла песню из «Карнавальной ночи». Села
