Нижние уровни Ада (ЛП) - Хью Л. Миллс-младший
Я дернул хвост так сильно, как мог, ручкой циклического шага и рванул на себя рычаг шаг-газа. В результате перегрузка едва не отправила мою задницу сквозь бронепанель внизу кресла. Я не знаю, как Паркер смог удержаться.
Так как быстро реагирующий «Вьюн» перескочил извержение, я тихо сказал:
— Боже благослови этот вертолет!
Затем завопил Синору на канале UHF:
— Три Один, Один Шесть. Я ухожу на высоту. Мы в порядке, но это было близко! У вас есть допуск. Я ухожу с дороги. Ударьте по линии деревьев к западу от конвоя.
Битва между «Чарли» и конвоем продолжала бушевать. Вскоре, после взрыва автоцистерны, пятитонный автопоезд недалеко от центра колонны, был подбит. Он был нагружен боеприпасами — достаточно, чтобы смести все вокруг с дороги. Затем подорвался танк, его башня взлетела в воздух на пятнадцать — двадцать футов (прим. 5–6 м), сделала кувырок и рухнула вниз.
Конвой пытался прорваться на север как можно быстрее и ему это удалось. Если машина была подбита, водитель делал все возможное, чтобы убрать ее с дороги своим ходом. Если она была слишком сильно повреждена, чтобы уйти с трассы, водитель сзади таранил ее и сталкивал. Ключевым моментом было вырваться из-под обстрела и проскочить зону засады, одновременно обрушивая всю огневую мощь на засаду, чтобы получить превосходство.
Вражеские РПГ наносили наибольший урон. Как только машина была обездвижена огнем ракет, подключалось автоматическое оружие. «Чарли» хорошо подготовились, они вели сильный огонь с превосходящей позиции.
Когда враг терял элемент неожиданности и обороняющиеся начинали получать преимущество в огневой мощи, вражеские войска обычно пытались разорвать контакт и исчезнуть в джунглях прежде, чем можно было начать организованное преследование. Имея это ввиду, я подключил Синора, когда он выпустил свои ракеты и прошелся миниганом вдоль западной обочины.
— Три Один, давай отрежем путь для отступления. Подключите артиллерию и дайте две зоны артиллерийского огня по обе стороны дороги, идущей на север и юг. Мы прижмем их к шоссе без запасного выхода.
Мгновением позже артиллерия начала бить внизу, блокируя любые попытки врага отойти от шоссе и удрать в джунгли. В дополнение к уже имеющимся проблемам противника, была вызвана поддержка ВВС США с воздуха, чтобы сбросить бомбы и напалм вдоль линии деревьев по обеим сторонам шоссе. Затем БТР, которые оставались позади конвоя, были готовы прочесать отвалы от бульдозеров и зачистить оставшихся в живых из засады.
Мы с Паркером должны были вернуться в Лай Кхе — перезарядиться и заправиться. Пока мы были на земле, стало ясно, что все там — бронетехника, артиллерия, ближняя поддержка с воздуха, «Кобра» — удерживают ситуацию под контролем. Работая с ближней воздушной поддержкой на флангах, они практически подавили сопротивление. Враг понес тяжелые потери и выжившие пытались вернуться в свои базовые лагеря.
Несколько часов спустя попавший в засаду конвой добрался до Куан Лой. В короткой ожесточенной схватке мы потеряли уничтоженными шесть или восемь машин и еще больше было повреждено.
Когда конвой ушел и стрельба стихла, наши местные силы безопасности, расположенные недалеко от места засады, готовились прочесать район, чтобы осмотреть вражеских покойников. Им было нужно, чтобы я вернулся на точку, для проведения разведки перед БРДМ и обеспечения прикрытия. Вернувшись в зону боестолкновения, я связался с Синором, который еще кружил над местом засады и сообщил, что снижаюсь для прохода над коридором из бульдозерных отвалов на западной обочине Дороги Грома. Затем я прошел к линии деревьев — посмотреть, не добрался ли кто-то из врагов до джунглей.
Я сделал свой первый проход с юга на север, опустившись на десять или пятнадцать ярдов (прим. 9-13 м) над поверхностью шоссе. После завершения прохода, я вызвал Синора с докладом.
— ОК, Тридцать Один, это Один Шесть. Я не знаю, насколько сильно потрепали конвой, но мы действительно надрали им здесь задницу. Я вижу от сорока до пятидесяти тел, разбросанных вокруг, многочисленные части тел, много кровавых следов и следов волочения. Похоже, остатки вражеского отряда отошли за линию деревьев на запад, утащив с собой как можно больше убитых и раненых. Но они оставили кучу трупов и снаряжения.
После нескольких проходов взад и вперед вдоль района бульдозерных отвалов я переместился к деревьям и начал высматривать тропинки врага, отступающего в джунгли. Я был примерно в трехстах ярдах (прим. 270 м) вглубь линии деревьев, прямо в районе, где находился наш базовый лагерь «Гром II», когда услышал то, что прозвучало как резкий быстрый взрыв. Внезапно мой вертолет стал почти неуправляемым. Вибрация была настолько сильной, что я не мог направить машину вверх или вниз. Я знал, что в меня попали, без сомнения, в систему винтов.
Я боролся за управление «Вьюном», который, казалось, был на грани падения с небес. Я пытался набрать скорость и обнаружил, что машину все труднее контролировать. Поэтому сбросил скорость и сразу же стал искать место, куда посадить птичку.
К северу от «Грома II» была линия мангровых пальм, и я мог разглядеть, что за ней. С моими дергающимися от сильной вибрации вертолета глазами, я едва сумел рассмотреть довольно чистое рисовое поле — размером с небольшое поле для гольфа, едва видное из-за линии крон пальм.
Я завопил на UHF:
— Один Шесть, подбит, мы подбиты. Мы идем на посадку!
Я направил нос на рисовое поле и приготовился к авторотации, как только мы пройдем деревья. Двигатель звучал настолько ужасно, что я думал о том, что чертова штука либо взорвется, либо развалится, прежде чем я смогу провести машину над линией деревьев.
Видя, как наша птичка переваливается в воздухе, и услышав мой крик по радио, оператор-наводчик на «Кобре» Синора вышел на VHF:
— На двенадцать часов… Двенадцать часов… открытое поле… рисовое поле. Иди туда… Иди туда, Один Шесть!
Он, очевидно, тоже заметил этот просвет в джунглях.
Имея всего сорок футов (прим. 12 м) высоты, я решил авторотировать, так как не был уверен, что двигатель будет работать. Будет очень не вовремя, если он решит заклинить и остановить привод винта. Я хотел иметь возможность управлять вертолетом, когда я попаду в воду на затопленном рисовом поле.
Джим Паркер не сказал за это время ни слова. Я быстро взглянул через правое плечо и
