Пётр Машеров - Славомир Антонович
...После обеда ей позвонил знакомый врач:
— Наташа, у вас все в порядке?
— Да. А в чем дело? — удивилась она странному вопросу.
— Моя помощь не нужна?
Обычно они вместе ездили за грибами на его машине, так как Машеров не разрешал детям покупать свою. Ответила знакомому, что за грибами не поедут, мол, вечером должен приехать отец.
— А моя помощь как врача не нужна? — продолжал он задавать вопросы.
— Да нет, — спокойно ответила Наташа.
— А с отцом все в порядке? — продолжал он задавать вопросы.
— Не знаю, сейчас позвоню Свете (С. Степиной, секретарю приемной).
Она набрала номер телефона приемной. Та как обычно самоуверенным, властным голосом ответила:
— Да, все в порядке!
Наташа еще раз переспросила:
— Что с отцом?
Степина промолчала. Наташа снова задала ей тот же вопрос. В телефонной трубке — молчание.
Повысив голос, она потребовала:
— Света, говори, что с отцом!..
— Случилось самое страшное… Только не выдавай, что я сказала! Мне запретили говорить правду.
***
С волнением листаем страницы судебного дела, связанного с гибелью Петра Машерова.
4 октября в 14 часов 15 минут сотрудник КГБ Валентин Чесноков позвонил в диспетчерскую гаража управления делами ЦК партии, пригласил к телефону водителя Евгения Зайцева и сказал ему о выезде с группой сопровождения.
За первым секретарем были закреплены четыре автомашины: «Волга», ГАЗ-13 «Чайка» и два легковых ЗИЛа. Машины ГАИ делались по спецзаказу МВД СССР: восьмицилиндровый двигатель, вся силовая установка с ГАЗ-13 «Чайка», кузов от «Волги». Для сопровождения первого секретаря было выделено пять офицеров. Сотрудники работали по три дня. Утром всегда вместе с водителями Евгением Зайцевым или Анатолием Князевым ехали на дачу Машерова, в Дрозды, привозили его в ЦК партии и ждали в гараже сигнала на выезд. Выезжая, получали оружие. Как правило, в ГАИ проводился инструктаж, однако сотрудники милиции за него не расписывались. В тот день дежурили Ковальков, Слесаренко и Прохорчик.
В инструкции о порядке сопровождения автомашины специального назначения, утвержденной приказом Министра внутренних дел СССР, указано, что членов и кандидатов в члены Политбюро ЦК КПСС сопровождают три патрульные автомашины желтого цвета со спецнадписями (две - впереди колонны, одна - замыкающая). Как правило, на машинах над салоном устанавливаются проблесковые два красных и один фиолетовый маячки, включается радиостанция, работает громкоговорящая связь и сирена. Вторая машина сопровождения двигается по правой полосе на расстоянии 200-400 метров от первой, идущей по осевой линии. Замыкающая спецавтомашина следит за тем, чтобы эскорт не обгонял попутный транспорт. Скорость движения автомашин сопровождения за городом ограничивалась 120 километрами в час.
Однако все эти инструкции зачастую нарушались. Вот и в тот трагический день правительственную «Чайку» сопровождали две автомашины. Машеров, по свидетельствам сотрудников КГБ и милиции, не любил «пышных», как он выражался, поездок с «мигалками». Были случаи, когда он выезжал без машин сопровождения. В свое время начисто отверг введение личной охраны, положенной кандидату в члены Политбюро ЦК КПСС по полному штатному расписанию. Согласился на самый минимум. Начальнику охраны заявил:
- Давай не будем привыкать к роскоши, будем все делать как можно скромнее, всегда помнить о людях.
…Когда группа сопровождения подъехала к зданию ЦК партии, к запасному выходу, Виктора Ковалькова, заместителя командира эскортного взвода дорожно-патрульной службы ГАИ УВД Мингорисполкома, постовой милиционер попросил подойти к телефону. Валентин Чесноков сообщил ему: едем «на север». Куда конкретно, не сказал. Предупредил: следите за сигналами поворотов из основной машины, в которой будет ехать Машеров.
- Может впереди поставить милицейскую спецмашину? - уточнил Ковальков у сотрудника КГБ.
- У Петра Мироновича плохое настроение. Пусть первой идет белая автомашина, - ответил тот.
После разговора инспектор отошел от телефона, но его вернули, и Чесноков еще раз предупредил, чтобы не ставил впереди желтую спецмашину.
В 14 часов 30 минут эскорт отъехал от здания ЦК КП Белоруссии. Впереди на белой «Волге» № О1-30 МИК ехал Ковальков со Слесаренко, за ними следовала «Чайка» № 10-09 МИП, которой управлял Евгений Зайцев. Замыкала эскорт спецмашина «Волга» № О1-83 МИК, управляемая Михаилом Прохорчиком. Как правило, Петр Миронович, когда выезжал один, садился на переднее сиденье справа, сотрудник КГБ - сзади.
Эскорт с улицы Красноармейской свернул на улицу Карла Маркса, затем - Янки Купалы, Ленинский проспект, пересек площадь Победы. В связи со строительством метро Ленинский проспект был перекрыт. Дальше маршрут пролегал по улицам Захарова, Красной, Якуба Коласа до Кольцова. Вскоре выехали на Московское шоссе в направлении Жодино. В городе двигались со скоростью 40 — 70 километров в час.
Интенсивность движения транспорта в субботний день была небольшая. В городе и за его пределами Ковальков по радиостанции сообщал о месте нахождения эскорта дежурному ГАИ УВД Мингорисполкома. При обгоне встречному транспорту по громкоговорящей установке давал команды: «взять вправо», «остановиться», «пропустить колонну». Все команды выполнялись. Радиосвязи с «Чайкой» в спецмашинах не было, поэтому он поддерживал связь со своим замыкающим, который дублировал повороты, что заранее показывала «Чайка». За Курганом Славы ведущая спецмашина развила скорость до 120 километров в час, и водитель Слесаренко, заметив в зеркало, что «Чайка» отстала, снизил скорость до 100 километров в час. Асфальт был сухой, видимость отличная…
Кучевые облака на небе набухли, стали влажными и поплыли, как птицы, безмолвными косяками. Казалось, они тоже улетают в жаркие страны, унося с собой лето. На душе становилось грустно, тоскливо. «Вот и прожит еще один год», — подумал про себя Машеров.
Он мерил его не по отрывному календарю, а по порам года — лету, весне, осени. Их минуло чуть больше шестидесяти. Он не думал, что это будет его последняя осень, последняя поездка по родной земле.
Последнее сообщение о движении эскорта дежурный ГАИ УВД Мингорисполкома принял из района Уручье…
…Я буду маліцца i сэрцам, i думамі,
Распетаю буду маліцца душой,
Каб чорныя долі з мяцеліцаў шумамі
Не вылі над роднай зямлёй, нада мной.
Янка Купала
Деревня Ширки, состоявшая из двух десятков домов, располагалась в живописных местах. За домами вдали темнел лес. В долине протекала река Оболянка, бежавшая навстречу Лугосе - притоку Западной Двины. В омутах водилось много сомов и щук.
Небольшой крестьянский дом Мирона Машерова стоял на горе. Ранней весной, когда таял снег, разлившаяся вода доходила до пахотной земли. Летом луг превращался в
