Леонид Млечин - 10 вождей. От Ленина до Путина
Первая, начатая Лениным и Сталиным и продолженная Брежневым, Андроповым и Черненко, была откровенно большевистски-ортодоксальной, сугубо консервативной. Все их «преобразования» даже в малейшей степени не затрагивали основ и устоев системы, родившейся после октябрьского переворота 1917 года. Огромную роль в живучести консервативной тенденции играет историческая инерция, обожествление исходных постулатов в создании системы. Это целая философия, делающая ставку на абсолютизацию верности пройденного, безграничную веру в единую государственную идеологию.
Вторая тенденция, реформаторская, нашла свое проявление и выражение в деятельности третьего и седьмого «вождей» – Хрущева и Горбачева. Если хрущевские реформы носили в основном «очищающий», отрицающий «культ личности» характер (но не сталинизм!), то последний «вождь» стал инициатором самой крупной Реформации в XX веке.
Все семь «книг» в корочках это издания, которое вы держите в руках, рассказывают об истории верховной власти большевистских лидеров в СССР. Разумеется, это только один из возможных срезов историософического анализа. Давно замечено, что люди более охотно знакомятся с историей через призму судеб конкретных личностей. А здесь представлены те, которые вершили дела великого народа и определяли, например: идти ли Красной Армии в 1920 году походом на Варшаву; сохранить или упразднить в России губернии; «дружить» или не «дружить» с Гитлером; расстрелять или не расстреливать 21 тысячу польских офицеров; воевать ли с Финляндией; посылать ли ядерные ракеты на Кубу; разворачивать ли ракеты «СС-20» в Восточной Европе; «вводить» войска в Афганистан или нет; «помиловать» ли Сахарова…
У этих людей была колоссальная власть, которая, однако, именно в силу своего избытка и монопольной бесконтрольности подверглась необратимой эрозии. Глубинные причины тотального кризиса системы, ее власти – многочисленны. Назовем лишь некоторые из них.
Крушение ленинского большевизма было предопределено генетическими причинами; в своей основе марксизм, абсолютизировавший ряд факторов общественного развития, стал претендовать на роль универсальной теории. Мы в это верили. «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно»{4}, – провозгласил Ленин в марте 1913 года. «Всесильный» марксизм с огромным интеллектуальным тщеславием заявил о реальной возможности «построения» справедливого общества на земле, где не будет ни богатых, ни бедных. Свою стратегическую цель – построение коммунистического общества, провозглашенную в знаменитом «Манифесте», родоначальники марксизма предопределили главным условием. Эта цель может быть достигнута «лишь путем насильственного ниспровержения всего существующего строя». «Насильственного…»
Пересаженный на российскую почву марксизм принял разновидность ленинизма – наиболее уродливой формы «коммунистического переустройства мира». Партия и все ее семь вождей следовали и логике, и букве ленинизма. М.С. Горбачев, безусловно, лучший из всех советских лидеров, заявил 15 октября 1987 года на заседании политбюро: важно «перекинуть мост от Ленина, связать ленинские идеи, ленинские подходы к событиям тех лет с делами сегодняшних наших дней. Ведь та диалектика, с которой решал вопросы Ленин, это ключ к решению нынешних задач»{5}.
Ленинский ключ подходил к тем вратам, которые не вели к истине…
Политические причины крушения ленинской системы лежат в классовой нетерпимости, социальной агрессивности к тем, кто не разделяет марксистских взглядов. Эта глубокая конфликтность социальной практики взлелеяла со временем чудовищный сталинский режим, с коим часто олицетворяются все главные грехи марксизма-ленинизма. Большевики были апологетами гражданской войны, в которой они видели средство ликвидации всех социальных групп, не разделяющих их взгляды. И они хотели перенести эту методологию на остальные страны, как важнейшее условие разжигания мировой пролетарской революции. Н.И. Бухарин, к которому мы относимся с сочувствием и симпатией из-за личной трагической судьбы, писал, однако: «…гражданская война в более «культурных» странах должна быть еще более жестокой, беспощадной, исключающей всякую почву для «мирных» и «законодательных» методов»{6}.
Со времени октябрьского переворота большевики продолжали вести гражданскую войну против собственного народа, сохраняя ее тлеющие угли и после Сталина в виде угрозы насилия, всеобъемлющего контроля, низведения личности до простого «винтика» системы. И это называлось «пролетарской демократией»! В.И. Ленин, в самой неприличной форме «сокрушая» К. Каутского, утверждал: «Советская власть в миллион раз демократичнее самой демократической буржуазной республики»{7}.
Ленинский большевизм мышления, ярко выраженный в приведенной выше фразе, сохранялся на протяжении десятилетий у всех советских вождей.
Духовные причины разрушения ленинской системы находятся в претензии марксизма, что только с пролетарских революций начинается подлинная история человечества. Методология ленинизма – это, по сути, концепция «прерванной истории». Отринув многое из тысячелетней мировой и отечественной культуры, большевизм, и без того убогий в своей одномерности, фактически пытался сделать политические мифы марксизма основным содержанием духовной жизни советских людей. Судьбы Есенина, Мандельштама, Пастернака, Зощенко, Ахматовой, Платонова, Бабеля, Мейерхольда, многих-многих других «творцов духа» свидетельствуют об ущербности системы, не способной быть в ладу с правдомыслием. Идеологизированное общественное и индивидуальное сознание было почвой укоренения дуализма мышления, глубокого скепсиса в отношении усилий гигантской пропагандистской машины и просто человеческого равнодушия.
Идеология в тоталитарном государстве – это своеобразная униформа, которая в конце концов не может сокрыть духовной нищеты.
Формирование глубокого историософического взгляда на семь советских десятилетий – дело будущего. Автор надеется, что представленные здесь семь очерков-книжек о вождях большевистской системы посильно помогут в этом деле.
Я знаю, что «Семь вождей», как и моя книга о Ленине, найдут не только благожелательных читателей, но и много воинственных оппонентов. Книга о Ленине полностью замолчана демократической печатью (видимо, она шокировала тех, кто прагматически присматривается: в каком направлении будут развиваться события?), но удостоилась множества негативных, оскорбительных откликов в коммунистической прессе. Я хочу видеть в этом похвалу истине, к которой стремился.
