Хейнц Шрётер - Сталинград. Великая битва глазами военного корреспондента. 1942-1943
Рейхсминистр народного просвещения и пропаганды д-р Й. Геббельс использовал гибель 6-й армии для того, чтобы призвать немецкий народ быть готовым к новым трудностям. В своей известной речи, прозвучавшей во Дворце спорта 18 февраля 1943 года, он объявил «тотальную войну». Удачно подобранная публика приветствовала его речи ликованием. Если посмотреть об этом фильмы, показываемые по телевидению, то данная реакция непостижима с точки зрения разума: она еще раз доказывает, что в тоталитарных государствах ловкая пропаганда может манипулировать людьми как угодно. Население бывшей ГДР, жившее на 40 лет дольше под звуки дурманящего пропагандистского колокола, чем население Федеративной Республики Германии, согласится с этим высказыванием.
Профессор, д-р В. Зайдлер
Университет бундесвера, Мюнхен
Вступление
Дни и недели, расположенные по человеческому исчислению времени между 19 ноября одного года и 2 февраля последующего года, всегда будут иметь свою историю, но именно эти семьдесят шесть дней и ночей 1942-го и 1943 годов данного периода еще долго будут нести на себе отпечаток рокового слова «Сталинград».
О Сталинграде уже много сказано, написано и пролито слез, и я думаю, что тот, кто решился написать о погибшей 6-й армии, должен руководствоваться чувством справедливости и не отделять слово от слова и истину от истины. Слово и истина всегда будут нести в себе горечь. Данная книга уже была однажды написана в 1943 году, со всеми открытыми и секретными документами верховного немецкого главнокомандования по распоряжению д-ра Геббельса и от имени Адольфа Гитлера. Когда министру народного просвещения и пропаганды были представлены данные, повествующие об истории невернувшихся 22 дивизий, он пришел в ужас от прочитанной информации, и его можно было понять, когда он произнес: «Немецкий народ этого не перенесет».
Прошло много лет. Зарубцевались раны, нанесенные войной телам и сердцам, великое странствие с севера на юг и с востока на запад постепенно проходит, дома вновь обрели крыши, а в душах воцарился мир. Немецкий народ перенес трагедию Сталинграда.
Перенес, но не забыл!
Тогда двести двадцать тысяч думали, что придут в Сталинград на неделю или на месяц, а остались там навсегда. Сто двадцать три тысячи отправились в плен, пробрели шестью колоннами через Дубовку, Кисляков, Переполни и Гумрак до Бекетовки, а оттуда – в потерянные годы своей жизни или в небытие.
Когда казавшаяся бесконечной колонна полуголодных и полузамерзших солдат направлялась в плен, на краю дороги стояли коммунисты Ульбрихт, Бредель и Вайнерт, которых трудно было узнать в русских шубах. Никто их не видел, но они и сами не хотели, чтобы их узнали.
Из ста двадцати трех тысяч до сих пор вернулись пять тысяч – больше, пожалуй, никто не вернется. 6-я армия закончила свой марш.
Вопрос о необходимости примера Сталинграда с самого начала стоял на повестке дня дискуссий и никогда не снимался с нее, поскольку ответ на него так и не был дан.
После краха немецкой армии от Волги до участка восточнее Курска в результате разгрома армий союзников Германии русские войска получили полную свободу действий по направлению к Черному морю и низовьям Днепра. У них создалась возможность окружить и уничтожить весь южный фланг немецкой армии, включая группу армий на Кавказе, однако такая возможность могла быть реализована лишь в том случае, если все силы будут освобождены для удара в глубину фронта противника. Если бы 6-я армия после окружения не оказывала длительного, отчаянного сопротивления, то войска противника еще до подхода немецких резервов стали бы более активными. Без жертвы 6-й армии создание нового фронта было бы невозможным, иначе это наверняка привело бы миллионную армию к гибели.
Я хотел бы выразиться короче.
Сталинград не был военной необходимостью, но явился результатом ошибки Верховного главнокомандования, создавшей в конце осени 1942 года на длительное время такое положение, которое предоставляло русским шанс для любых действий. Запрет немедленного прорыва окружения был следующей ошибкой, так как такой прорыв собственными силами, если бы он был осуществлен приблизительно до 24 ноября, имел бы шансы на успех. После того как попытка 4-й танковой армии прорвать блокаду потерпела крах, немедленная капитуляция, напротив, имела бы самые серьезные последствия для группы армий «Дон» и, прежде всего, для группы армий «А». Гитлер мог бы избавить армию от самого последнего боя, начавшегося приблизительно 20 января.
Для многих подобный ответ не соответствует их представлениям о той картине, которую они хотели бы видеть, однако этот ответ следует воспринимать не на общественном уровне, а с учетом мнения тех, кто наблюдал за взаимодействием сил дивизий, корпусов и армий. Когда беда касается всех, а душа, сама превратившаяся в арену боевых действий, раскрывается, призывая к участию как в простых, так и в сложных событиях, сразу проявляются все оттенки и варианты человеческого поведения!
Страх и храбрость, разрывающееся сердце и стиснутые зубы, суровый смех и беспомощные слезы, прямая осанка и разочарованность, дисциплина и трусость.
В этой книге пойдет речь о страдании и большом горе, но не о жалобе.
Я не знаю, как долго длятся те несколько дней или несколько недель, когда человек умирает, я не знаю также, достанется ли ему после смерти похвала или упрек, но я думаю, что тот, кто в Сталинграде приобрел вечный покой и предстал пред Господом Богом, – с него снимутся и тяжесть последних дней его земной жизни, и предсмертные муки.
Тот, кто читает эти строки, потрясенный может отложить книгу в сторону, перекреститься и сказать себе: «Слава богу, что я там не был», или проклясть тех, чья чаша жизни, по его мнению, отяжелела от вины.
Слова следует понимать в соответствии с тем, что под ними подразумевается. Каждый может забыть или вспомнить то, что он хочет, или же подумать о том, как он себе представляет, чтобы это было правильно. Если в ком-либо начинает расти ненависть, то ему следует подумать о том, что любая вина кроется в несовершенстве человеческого сознания, а если хочется построить в душе памятник, стоящий на фундаменте самой простой любви, то не следует покрывать его позолотой.
Хайнц Шрётер,
военный корреспондент 6-й армии
За сорок восемь часов до…
Довольно большая комната вровень с землей справа от входа в Крефельдский отель. В углу сдвинуты столы, на которых стоят стулья, на стене – картина с изображением Фербеллинской битвы, перед полотном – командующий сухопутными войсками генерал-полковник фон Браухич, в нескольких шагах от него стоят два генерал-полковника, четыре генерала, полковник, капитан, обращенные лицом к великому курфюрсту; итак, два командующих армиями, четыре командующих корпусами, начальник сторожевой службы и командир штурмового соединения особого назначения 100. Время – 8 мая 1940 года.
