Борис Григорьев - Карл XII, или Пять пуль для короля

А пока Карл XII оставил для прикрытия восточных провинций следующие силы: в Карелин и Ингерманландии корпус численностью в шесть тысяч человек под командованием местного ландсхёвдинга[63] и генерал-майора Крунхъюрта (Кронгиорта); в Нарве с усиленным гарнизоном остался предприимчивый X. Р. Хорн; на Чудском озере за русскими следила флотилия адмирала Гидеона Нумерса; и, наконец, южную границу Лифляндии с несколькими пехотными и кавалерийскими полками должен был охранять толковый полковник Вольмар Антон Шлиппенбах. Воинские контингенты при случае должны были получать помощь от местных милицейских подразделений. На первый случай этих сил, по мнению короля, должно было хватить, а там можно будет ситуацию и пересмотреть.

Как окажется позднее, Карл XII в данном случае допустил стратегический просчет, на который указывают многие специалисты, включая шведских. Оставшиеся в восточных провинциях силы были раздроблены и единому командованию не подчинялись. Этим воспользуется Петр и по частям начнет бить оставшихся там шведских генералов. Поправить положение на северо-восточной границе с Россией у Карла XII потом не будет ни сил, ни времени. Он по уши завязнет в польско-саксонских делах.

Из Лаиса король выступил в Дерпт, чтобы встретить прибывавшие через Ревель воинские части, и уже из Дерпта 27 июня 1701 года[64], в день своего девятнадцатилетия, он двинулся с армией на юг. К празднованию своих дней рождения король интереса не проявлял, а накануне устроил учения своим драбантам. Король остался так доволен достижениями своей дружины, что вернулся во главе ее в город верхом на коне и с обнаженной шпагой. Он въехал в Дерпт в костюме, который будет носить до конца своих дней: от парика и золотых галунов он откажется навсегда, предпочитая королевской одежде голубой однобортный камзол с медными пуговицами, черный шелковый галстук, свободный плащ, который он будет использовать в качестве одеяла во время сна под открытым небом, треугольную шляпу, высокие грубые ботфорты и огромную шпагу. Последнюю он будет носить не для украшения и церемоний, а скорее по прямому ее назначению. Он был последним королем, участвовавшим в рукопашных схватках. Особое недоразумение у окружающих вызывало, конечно, отсутствие на голове юного монарха парика, неотъемлемой части мужского костюма того времени. Мужчину, дворянина и уж тем более монарха без парика было просто невозможно представить, к тому же без этого головного убора легко можно было простудиться! Волосы на голове король стриг коротко и зачесывал их назад — это было так необычайно ново, странно и вызывающе! И вообще всем своим внешним видом Карл XII сначала всех просто шокировал. Когда он разговаривал — хоть с генералом, хоть с рядовым солдатом, будь это при ярком солнце или во время дождя и снегопада, — то стоял с непокрытой головой и со шляпой под мышкой.

Потом, конечно, к внешнему виду своего короля привыкли и даже согласились, что в таком виде он выглядел вполне пристойно. Смущенную улыбку на его лице сменило пламенное и одухотворенное выражение, вызывавшее у его солдат «неподражаемое желание идти в бой», в то время как голос, обычно слегка грудной и невыразительный, стал по-командирски ясным, сильным и звонким. Везде, где он появлялся, Карл немедленно приковывал к себе внимание. Он особенно хорошо смотрелся среди солдат — самый воинственный среди мужчин, как говорится в одной исландской саге о предводителе викингов. На пути из Лаиса к Двине Карп XII начнет обретать облик «солдатского короля», который он сохранит до конца своих дней, потому что будет делить со своими подчиненными все тяготы службы: и длительные, утомительные переходы в любую погоду, и ночевки у костра, и скудную солдатскую пищу, и участие в рукопашных боях.

Впрочем, солдаты и офицеры были для него всего лишь инструментом, материалом войны. Он олицетворял для них Божий промысел, и они должны были беспрекословно за него умирать. И он их не щадил и не жалел. Их страдания и жертвы воспринимались им как должное. Он мог без нужды, просто так, из-за прихоти, подвергнуть их жизнь опасности и лишениям. Карлу была нужна не просто победа, а победа, добытая с трудом и большими испытаниями. Он вел солдат на штурм тогда, когда это было бессмысленно.

Двина — крупная река, и достать саксонцев на другом берегу с точки зрения тогдашней военной техники было не так уж и просто. Главное в форсировании Двины состояло в том, чтобы противнику не было известно, в каком месте шведы войдут в реку. Семидесятишестилетний генерал-губернатор Риги Э. Дальберг заблаговременно был посвящен в некоторые детали этой крупной военной операции и вносил свою лепту в ее техническую подготовку. Несмотря на свой преклонный возраст, ветеран Тридцатилетней войны был полон сил и энергии. Еще в армии Карла X, сорок три года тому назад, он отвечал за преодоление датского пролива Бельт, и его опыт конечно же мог пригодиться в данном случае. Он дал указание собрать все имеющиеся в городе плавсредства и подготовить их к десантной операции; он позаботился о средствах для дымовой завесы, которая должна была прикрыть рискованный марш шведов через реку; для кавалерии соорудили специальный плавучий мост. Формально за саперное обеспечение операции отвечал генерал Стюарт.

От Дерпта до Риги около 250 километров. Стояла неимоверная жара, когда шведская армия двинулась к югу, и о блицпереходе не могло быть и речи. Двигались со всей осторожностью, чтобы у саксонского главнокомандующего фельдмаршала Штайнау не создавалось определенного мнения о том, в каком месте — у Риги или Кокенхаузена — задумал Карл XII переправить свои полки через реку. И у педантичного усердного фельдмаршала действительно голова шла кругом от неизвестности. В его распоряжении было 28-тысячное войско, в котором одну треть составляли хорошо обученные саксонские пехотинцы и кавалерия, а остальные две трети — русский корпус Аникиты Ивановича Репнина[65], который значительно уступал саксонцам и шведам и в подготовке, и в военном опыте, и в вооружении. Русские наконец-то прибыли на помощь своему союзнику.

Штайнау нужно было во что бы то ни стало не дать шведам высадиться на неприкрытом месте, поэтому он, в зависимости от разведданных о маршруте шведов, то и дело переставлял свои полки вдоль берега Двины, чтобы не пропустить противника. У шведов на противоположном берегу было около 18 тысяч человек. Когда шведская кавалерия появилась под Кокенхаузеном, саксонцам стало ясно, что форсировать Двину шведы намеревались именно в этом месте, и они принялись укреплять и дооборудовать местность.