Христиан Девет - Борьба буров с Англиею (Воспоминания бурского генерала)

На следующий день я приказал комманданту ван-Аарду идти в свой округ около Фальсхривира и распустить бюргеров на самое короткое время, чтобы дать им возможность запастись новым бельем, а также привести свежих лошадей, у кого из них таковые найдутся. В это время, несмотря на начавшийся грабеж англичан, все-таки еще кое-где оставались несожженные дома и не уведенные лошади, так что отряды английских войск не наводили еще такого ужаса, как это случилось вскоре затем. Коммандант ван-Аард отправился, но увы! несколько дней спустя я услышал, что он - всеми любимый и уважаемый человек - погиб в одном из сражений между Кронштадтом и Линдлеем. Он похоронен в любимой им родной земле.

Теперь я окончательно приступил к исполнению задуманного мною большого дела.

Я дал инструкцию помощнику главного комманданта Питу Фури относительно округов, которые я отдал в его ведение: Блумфонтейн, Бетулия, Смитфильд, Рувиль и Вепенер. Его задача должна была заключаться в том, чтобы заставить бюргеров, положивших оружие, снова примкнуть к борьбе, но не принуждая их к этому, а побуждая идти единственно по внутреннему сознанию. Я был глубоко уверен в том, что бюргер насильно принужденный к борьбе, для нас ничего не стоит, и к нему нельзя иметь доверия. Под начальством генерала Пита Фури, должны были состоять комманданты: Виллем Кольбе, Андриес ван-Тондер и Критцингер; последний был назначен на место комманданта Оливира, взятого в плен при Винбурге{48}.

Судью Герцога я назначил помощником главного комманданта и поручил ему то же дело в округах Форесмите, Филипполисе и Якобсдале. Под его начальством должны были состоять комманданты Гендрик Преториус из Якобсдаля и Виссер. Этот последний, перед взятием Блумфонтейна, когда бюргеры округа Форесмита положили оружие, не поддался англичанам вместе с 70-80 другими. С тех пор он продолжал борьбу, храбро и энергично сражаясь с врагом за неотъемлемые права своего народа, пока не пал убитым при Ягерсфонтейне, оставив по себе в народе достойную память.

Этим двум помощникам главного комманданта предстояло громадное и трудное дело. Всякому понятно, что не детская забава предпринималась нами теперь. Вот почему я послал вперед оповестить бюргеров о их появлении: капитан Преториус отправился приготовить путь генералу Питу Фури, а капитан Схеперс генералу Герцогу. Первому поручено было объявить бюргерам: "будьте готовы - Питер идет"; второму: "будьте готовы - судья идет".

Все пошло хорошо. Генерал Фури взялся за дело быстро и решительно; в скором времени у него уже оказалось 750 человек, и он имел несколько стычек с неприятелем. Дело пошло на лад отчасти и оттого, что в юго-восточных округах, как-то: Деветсдорпе, Вепенере и других, англичанами было оставлено мало гарнизонов.

Генералу Герцогу посчастливилось еще больше. Он очень скоро собрал 1.200 бюргеров. Такая разница сравнительно с генералом Питом Фури произошла, главным образом, вследствие того, что в округах, где орудовал Фури, множество бюргеров, взятых в плен после сдачи Принслоо, было отправлено на Цейлон.

Генерал Герцог уже успел выиграть сражения при Ягерсфонтейне и Форесмите.

Еще раньше, перейдя Магалиевы горы, я послал фельдкорнета К. Бладенгорста с 27 людьми в округа Босгоф и Гопштадт с тою же целью собирать бюргеров. Немного прошло времени, как он собрал 1.000 человек. Я сделал его сейчас же коммандантом. Он также имел несколько сражений с англичанами, после чего я назначил его помощником главного комманданта.

Несомненно, вникая во все, о чем я только что сообщил, читатель предложить мне вопрос, каким образом 3.000 человек, положивших оружие и обещавших не сражаться, снова взялись за оружие, нарушив, таким образом, обещание? На этот вопрос я могу ответить только другим вопросом: кто нарушил первый данное слово? бюргеры или англичане? Всем известен ответ: англичане. Всем известно также, что лорд Робертс в своих прокламациях обещал тем бюргерам, которые положат оружие и останутся спокойно на своих фермах, полную обеспеченность их имущества и их личной свободы. И что же? Он сам же требовал, нарушая нейтралитет, чтобы бюргеры были доносчиками и снабжали сведениями английские власти, когда они являлись на их фермы; под угрозой наказания и штрафов требовали офицеры исполнения своих приказаний. Даже старики, не переступавшие никогда порога своего дома, облагались штрафами в сотни фунтов стерлингов, если железнодорожная и телеграфная линия оказывалась испорченной по соседству с их владениями. Вдобавок к этому, у тех же положивших оружие бюргеров уводился скот, при чем, зачастую, употреблялось насилие! Даже у вдов, которые не имели сыновей на военной службе, отнималось все, что они имели. Понятно, что при виде того, как англичане первые нарушают раз данное слово, бюргеры имели полное основание и чувствовали себя вправе снять с себя обязанности, принятые ими при сложении оружья.

Я не говорю уже о том, что англичане не стыдились брать себе в помощники и на службу такого сорта людей, которые к несчастью существуют на земном шаре, людей, называемых изменниками, людей, сдававшихся англичанам и также приносивших присягу, что будут нейтральными. Неужели после всего этого бур должен был держать свое слово? И разве каждый бюргер не сознавал долга перед своим собственным правительством? И какое же правительство может согласиться признавать присягу людей, которые не имели на то никакого права? Разве может солдат присягать без приказания начальства? Нетъ! Приняв в соображение все то, что я только что сказал; всякий бур с мало-мальски твердым характером не мог поступить иначе. Он был нравственно обязан снова взяться за оружие, исполнить долг гражданина и не запятнать себя именем труса, чтобы иметь возможность глядеть прямо в глаза своим согражданам.

Я сделал нужные распоряжения в Дорнспрейте, округа Кронштадта, и 23 сентября 1900 года отправился оттуда по направлению к Ритфонтейну для встречи гейльбронских отрядов, которым я назначил на 25 число Гейльброн местом сборища.

Глава XXI.

Неудача при Фредериксштадте и Ботавилле

По дороге в Гейльброн я узнал, что отряды генерала Гаттинга (округа Гаррисмита и Вреде) находились в 7 милях к юго-востоку от Гейльброна, у Спитсканье. Я повернул к ним Оказалось, это были те, которые выдержали тяжкое испытание и не передались вместе с Принслоо.

Большою радостью было для меня встретиться с гаррисмитскими бюргерами и вспомнить прежние дни, снова увидевшись с ними в первый раз после декабря 1899 года. Чего-чего только не нашлось порассказать друг другу! Мы виделись в последний раз во время обложения Ледисмита, когда они и гейльбронские бюргеры занимали позиции рядом.