Анна Малинина - Жизненный путь Марины

На первых бомбах, сброшенных женским полком на Сталинградском фронте, крупными буквами было написано: «За Марину Раскову!»

Это был первый полёт девушек, поднявшихся в воздух без своего командира. Каждая из них носила её портрет в планшете, и каждая из «их с этим портретом летала в бой.

Да, они твёрдо помнили, что носят её имя. И как бы им трудно ни приходилось, они ни разу не посрамили этого имени. Имя Марины было начертано на боевом знамени полка золотыми буквами и освещало им путь к победе.

Получила я и такое письмо:

«…Вы не знаете меня, а я вас. Но я знала вашу дочь — Героя Советского Союза Марину Раекову.

До войны я училась в Московском университете. Когда началась война, я пошла в армию. Мне посчастливилось: я попала в авиационную группу Расковой.

Вы её мать, и не мне говорить о вашей дочери.

Я хочу только сказать, что за двадцатилетнее своё существование такого обаятельного человека и такого командира я не встречала. Говорят, что идеального ничего нет на свете, но для меня она идеал в полном смысле слова.

Я только училась в её авиагруппе, а потом попала в другую часть. Мы раньше других окончили подготовку и вылетели на фронт. Она нас провожала. Как сейчас помню 27 мая 1942 года: наш первый день на фронте, горняцкий посёлок недалеко от Ворошиловграда, и она — майор Раскова. На прощанье мы ей обещали быть гвардейцами — и своё слово Одержали. Первый в мире женский гвардейский полк! Как бы хотелось, чтобы это слышала она— наш первый командир!..»

Родина сказала им своё великое спасибо. 26 февраля 1945 года во всех газетах Советского Союза были помещены портреты молодых лётчиц, которым Указом Президиума Верховного Совета было присвоено звание Героев Советского Союза.

Самолёт эскадрильи имени Марины Расковой.

И вот война кончилась. Но не кончилась с нею солдатская дружба. Каждый год 2 мая встречаются девушки Марининого полка в сквере против Большого театра в Москве. Те, кто не может приехать, присылают вместо себя своих сестёр или мужей, а если послать некого, просто пишут письма и шлют телеграммы. Они рассказывают друг другу обо всём, что случилось с ними за минувший год: о том, как течёт их жизнь, как растут их дети, как успевают они сами в учёбе и в работе. И меньше всего они вспоминают.

По завету Марины, говорят больше о будущем, о том, что ждёт их завтра, через год.

Им это легко. Путь, который лежит перед ними, открыт и ясен.

Письменный стол Марины Расковой.

ТАНЯ

На столе лежат пригласительный билет и пропуск на Красную площадь. Завтра мы с Таней пойдём на первомайский парад.

Прошло семь лет со дня гибели Марины. А в 1945 году, за три дня до нашей победы над немецкими фашистами, погиб на Одере отец Танюши — командир артиллерийского полка. Таня осталась круглой сиротой. Страшными были эти слова для детей царской России. Страшны они и теперь для сирот, живущих в капиталистических странах. А у нас эти слова потеряли свой смысл, они просто вышли из употребления.

Нет, Таня не осталась сиротой! Родительским вниманием окружили её наша партия и правительство, взяв на себя заботу о семье Марины.

Ни разу с тех пор, как мы остались вдвоём, мы не испытывали ни в чём нужды, никогда не чувствовали себя заброшенными, позабытыми.

Права была моя дочь, когда во время войны сказала мне:

— Жизнь моя постоянно в опасности. Каждый день может случиться, что я не вернусь с задания. Но я спокойна, мамочка: Танюшу и тебя не забудут, не оставят без внимания!..

Сколько раз после гибели Марины приходили к нам её товарищи, представители партийных организаций, депутаты Верховного Совета и заботливо спрашивали:

— Чем надо вам помочь? В чём вы нуждаетесь?

Эту заботу мы чувствовали и в трудные военные годы и после войны, чувствуем её и теперь — ежедневно, ежечасно, — и, может быть, только в эти годы мы по — настоящему поняли, сколько людей в Советском Союзе знали и любили Марину. И ещё раз убедились: в нашей стране народ не забывает своих героев.

В Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича — Данченко идёт балет «Берег счастья».

Я люблю этот театр и с удовольствием смотрю спектакль. Во втором акте поставлены народные пляски, в них участвует моя внучка. Я любуюсь её лёгкими, ритмичными движениями и вспоминаю её мать… В юности она тоже мечтала стать артисткой, а стала лётчицей — штурманом. И была счастлива.

Кончается спектакль. Я дожидаюсь Таню, и мы вместе идём домой. На этот раз приходится спешить, чтобы выспаться: завтра в девять часов утра в Московском университете начинаются экзамены. Таня учится там на искусствоведческом отделении филологического факультета.

Три года тому назад Таня окончила специальную балетную школу пои Московском государственном академическом Большом театре. Позапрошлой весной она с золотой медалью окончила вечернюю школу — десятилетку рабочей молодёжи, получила почётные грамоты от райкома и ЦК комсомола. На традиционном вечере в Колонном зале Дома союзов она от имени московских медалистов зачитывала приветствие товарищу Сталину.

Анна Спиридоновна Малинина, мать Марины Расковой.

В те дни на письменном столе Тани под стеклом я увидела вырезку из календаря с цитатой из Гончарова:

«Источник знания неистощим. Какие успехи ни приобретает человечество на этом пути… всё людям будет оставаться искать, открывать и познавать…»

Поздно вечером, вернувшись из театра, после дня, насыщенного учёбой и работой, Таня делится со мной своими впечатлениями.

Когда‑то точно так же мы беседовали с Мариной. Как бы поздно ни возвращалась она домой, какой бы ни была усталой, она непременно говорила мне:

— Мамочка, а сегодня у нас…

И начинался живой, интересный рассказ о том, что было «сегодня».

И играть перед сном на рояле Марина любила, как любит это теперь Таня…

Я смотрю на её бегающие по клавишам пальцы, слушаю мелодию Чайковского и думаю: «Как она в эту минуту похожа на мать!..»

А Таня, в ответ на мой внимательный взгляд, говорит:

— Как я счастлива, бабуля! Как хорошо жить!