Сергей Кремлев - 7 побед Берии. Во славу СССР!

Что тут скажешь — всем дела по плечу нашлись, и какие дела!

Ну, а Берия?

Да на что этот бывший муссаватистский контрразведчик и будущий империалистический шпион годен? Разве что доверить ему в трудное для России время шпану по подворотням ловить, да дезертиров по лесам вылавливать.

Это всё — в изложении Микояна.

В действительности же с самого начала войны наркомат вооружений по линии ГКО подчинили Берии, и даже клевещущий, по сути, на Берию бывший замнаркома Новиков признаёт, что «отвечал он за нас перед Сталиным лично».

Новиков вспоминает, что в конце июля 1941 года у него вышел резкий спор с Берией относительно того, может ли выйти Ижевский завод на выпуск пяти тысяч винтовок через три месяца. Новиков настоял на записи срока в семь месяцев.

Однако уже в ноябре 1941 года ижевцы изготавливали четыре тысячи, а к концу лета 1942 года — двенадцать тысяч винтовок в сутки! И Новиков хвалился приехавшему в Ижевск Ворошилову, что «винтовки текут у нас круглые сутки из недели в неделю, из месяца в месяц». Судя по этому, на уровень пяти тысяч Ижевск вышел к концу 1941 года, то есть — менее чем через пять месяцев.

Как член ГКО Берия отвечал за контроль за производством чуть ли не всех видов вооружений, в том числе — миномётов. Этот вид оружия до войны не всеми военными оценивался по достоинству, несмотря на очевидную боевую эффективность и простоту, хотя Сталин, к слову, на совещании при ЦК ВКП(б) 14–17 апреля 1940 года по итогам войны с белофиннами рекомендовал обратить внимание на миномёты в следующих выражениях:

«Почему миномётов нет? Это не новое дело. В эпоху империалистической войны в 1915 году немцы спасались от западных и восточных войск — наших и французских, главным образом минами.

Людей мало — мин много. Двадцать четыре года прошло, почему у нас нет до сих пор миномётов? Ни ответа, ни привета».

Теперь миномёты нужны были в неограниченном, так сказать, количестве.

Как, впрочем, и всё остальное.

И 5 сентября 1941 года Берия создаёт в НКВД новый, 7-й специальный отдел НКВД СССР по чекистскому обслуживанию миномётного вооружения, который просуществовал до 14 ноября 1942 года во главе с И.М. Ткаченко.

Вернёмся к цитированной выше «демократической» «объективке» на Берию, где утверждается, что лишь после Постановления ГКО от 4 февраля 1942 года и даже позднее Берии, кроме прочих многочисленных заданий, «был поручен контроль за выполнением решений о производстве вооружения, миномётов, боеприпасов.».

В действительности же, как мы знаем, эти (хотя не только эти!) поручения от Сталина Берия имел задолго до помянутого Постановления, с первого же военного месяца.

Одна эпопея с миномётами чего стоит!

Думаю, что и в этом — в кураторстве Берии отыскивается причина того, что, несмотря на все потери промышленного потенциала, выпуск миномётов промышленностью за 1941 год вырос по сравнению с мирным 1940 годом в 4,34 раза — с 38 тысяч до 165,1 тысячи!

Это и был стиль Берии, выраженный наиболее кратко и убедительно — в цифрах.

Но Берия курировал и производство боеприпасов, и авиационное производство, хотя официально за него отвечал Маленков. Последний организационной хваткой обладал, однако — не бериевской кондиции. Поэтому Маленкова нередко подстраховывал Берия.

Причём кое-что о качестве «кураторства» Маленкова говорит тот факт, что уже после войны возникло неприглядное «авиационное дело». Суть его была в том, что нарком Шахурин сдавал ВВС дефектные самолёты, а командующий ВВС Новиков их принимал, а потом лётчики на фронте гибли не в боях, а из-за срыва в полёте обшивки.

Берия отвечал и за танки. А насчёт того, как это вышло, есть компетентное свидетельство Бориса Глебовича Музрукова, выдающегося организатора промышленности, дважды Героя Социалистического Труда. Свою первую Звезду он получил 20 января 1943 года как директор «Уралмаша» за производство танков, а вторую — 29 октября 1949 года как директор комбината № 817 — за первый наш плутоний для первой атомной бомбы РДС-1. Привлёк его к «атомным» делам именно Берия, знавший Музрукова с войны по «танковой» линии.

С июня 1955 по март 1974 года Борис Глебович был директором крупнейшего центра разработки ядерного оружия в «Арзамасе-16» (КБ-11, позднее — Всесоюзный НИИ экспериментальной физики).

Много позднее Музруков доверительно рассказывал «атомным» коллегам:

«Первое время танковую промышленность курировал Молотов.

Было худо. У авиационников (их ведь фактически «вёл» Берия. — С.К.) есть и энергия, и топливо, и сырьё, а у танкистов — бедно-бедно.

Мы — попросили Малышева (нарком танковой промышленности. — С.К .), чтобы он попросил Сталина сменить нам шефа, и он сменил. Назначил шефом танковой промышленности. Берия. Стало, конечно, лучше с сырьём, энергией, топливом, продовольствием.».

В 1965 году на вопрос о военных впечатлениях от Берии Борис Глебович ответил:

«Что можно сказать о человеке, который много выше тебя и с которым у тебя отношения — четкое и суровое подчинение? Личных впечатлений нет, что касается дела, то в той степени, которая требовалась для курирования, компетентность была. Он жестко «разносил», но и помогал. Не знаю времени, когда бы он спал или отсутствовал, в любое время дня и ночи звони, и всегда он на месте».

Спрашивается, а когда же он, пардон, «по бабам» гулял?

Я уже говорил, что партийные бюрократы от культуры рекомендовали вырезать бритвой из 5-го тома Большой Советской Энциклопедии статью о Лаврентии Павловиче. Но слишком много сделал за свою жизнь Лаврентий Берия для России, чтобы вот так — взмахом бритвы — убрать его если не из официальной истории, то из всех томов БСЭ, изданных до 26 июня 1953 года — дня его ареста.

Поэтому в томе 12-м БСЭ, подписанном в печать 28 мая 1952 года, на странице 318-й в статье «Государственный Комитет Обороны» и после 26 июня 1953 года можно было, взяв 12-й том в любой библиотеке Союза, прочесть:

«Указом Президиума Верховного Совета СССР от 30 сентября 1943 отмечены особые заслуги членов ГОКО в усилении производства вооружения и боеприпасов и снабжения армии в трудных условиях военного времени: в области производства танков — заместителя председателя ГОКО В.М. Молотова; в области производства вооружения и боеприпасов — члена ГОКО Л. П. Берия; в области производства самолетов и моторов к ним — члена ГОКО Г.М. Маленкова; в области постановки дела снабжения Советской Армии продовольствием, горючим и вещевым довольствием — члена ГОКО А.И. Микояна. Этим указом им присвоены звания Героев Социалистического Труда».

Обращу внимание читателя на то, что якобы «любимец Сталина» Николай Вознесенский, которому его «демократические» приверженцы создают имидж «организатора военной экономики», не получил Геройской Звезды ни тогда — в 1943 году, ни позже.