Марлена Зимна - Высоцкий — две или три вещи, которые я о нем знаю

Игорь Кохановский, Владимир Акимов, Михаил Туманишвили, Анатолий Утевский, Левон Кочарян, Артур Макаров, Михаил Горховер, Геннадий Ялович, Георгий Епифанцев, Аркадий Свидерский — именно они входили в круг друзей Высоцкого в пятидесятые и шестидесятые годы. В определенное время в доме на Большом Каретном бывали также Андрей Тарковский и Василий Шукшин.

Это была «компания», которая, как казалось, вела беззаботную жизнь, с розыгрышами и озорством, но в действительности так только казалось. Она была по-своему элитной. Чтобы в нее попасть, нужно было завоевать авторитет коллег, а это совсем нелегко, так как у них всегда в цене были не только сила, ловкость, дружеская верность, щедрость и доброжелательность, но еще прежде всего — талант. Спустя годы эти ребята встречались уже реже, но постоянно поддерживали связь, иногда на какое-то время их соединяла творческая работа.

Владимир Акимов стал драматургом, Игорь Кохановский — поэтом, Михаил Туманишвили — режиссером и актером, Артур Макаров — прозаиком и драматургом, Ген-надий Ялович и Георгий Епифанцев — актерами, Левон Кочарян был кинорежиссером, но умер в молодые годы, успев снять только один фильм. Кем были Андрей Тарковский и Василий Шукшин — никому не нужно объяснять.

Еще одной особенностью группы друзей являлось то, что в ее состав входили представители только мужского пола. Конечно, иногда появлялись там представительницы прекрасной половины, но это было, скорее, случайностью. Правда, по прошествии времени парни из этой необычной «компании» стали приводить на дружеские встречи своих подружек, а позже и жен. После женитьбы времени для друзей оставалось значительно меньше. Зато у всех появлялись новые знакомства, новые контакты, новые дружеские отношения.

Именно так случилось и с Владимиром Высоцким. Уже в 1964 году, когда поэт начал работать в Театре на Таганке, круг его очень близких друзей несколько изменился. Прежде всего потому, что в нем появились его партнеры по сцене с Таганки, из числа которых следует выделить Валерия Золотухина, в то время, без сомнений, родственную поэту душу.

Окончательное расхождение с давней «командой» произошло в декабре 1970 года, уже после женитьбы Высоцкого на Марине Влади. Конечно, поэта, как и раньше, окружали его прежние друзья. Но они были совершенно другими. Хотя это и не означало разрыва прежних связей и контактов, но во всем этом, увы, уже не было той давней близости.

Но так или иначе Большой Каретный в жизни Высоцкого — явление почти эпохальное. Обыкновенная улица без истории благодаря поэту стала местом настоящего паломничества поклонников его творчества. Окуджава черпал вдохновение из легенд об Арбате, Высоцкий прославил Большой Каретный и «компанию» своих старых верных друзей. Именно поэтому нельзя не вспомнить о них, когда я говорю или пишу о Высоцком. К тому же все они — настоящий источник знаний о нем. Знаний о Высоцком-юноше, а позже парне, у которого все его огромные достижения, и прежде всего рождение легенды, еще впереди. Может, именно поэтому эти знания подчас кажутся самым ценным богатством.

Аркадий Свидерский с горечью говорил мне об убегающем времени: «Мы не вечны. Люди умирают, а вместе с ними и их воспоминания. Это самая большая потеря, и ее последствия исправить невозможно. То, что пропало, пропало бесповоротно. Поэтому нужно списывать то, что осталось в памяти, говорить об этом в интервью, делиться этим, не подавлять в себе этого». Задумавшись на мгновение, он тут же добавляет: «Жаль, что пани не записывает того, что я говорю». Я уверяю его в своей отличной памяти. Впрочем, может ли быть по-другому? Да, разве могла бы я забыть его быстро текущую в рассказах речь? А говорит Аркадий Свидерский живо и захватывающе. Слушаю его, сдерживаясь от того, чтобы вставить хоть единое слово, которое могло бы ненужным образом помешать его исповеди. И речь его течет нескончаемым потоком:

«Эта история произошла с Володей в перерыве между киносъемками. На большом перерыве. Дело было на море. Володя пошел с товарищами на пляж. Стояла жуткая жара, поэтому они немного поплавали, потом уселись прямо на берегу. В один прекрасный момент заметили, что к ним приближается группа мужчин — весьма элегантных: в черных костюмах, при галстуках, с дипломатами в руках. Они выглядели, как сотрудники спецслужб. За ними появились другие. Обступили Володю тесным кольцом, достали из дипломатов и бог знает откуда еще гитары, бутылки с вином, какие-то деликатесы и расставили, как на столе. Они предложили Володе угощение. Володя только пригубил вино и отставил рюмку. И, конечно, они попросили, чтобы он спел. Но сначала они — в знак уважения к нему — красивейшими голосами стали петь свои народные песни. Это были армяне. Мужчины пели, не снимая пиджаков, галстуков, элегантных белых рубашек, хорошо на них сидящих и безупречно отутюженных. Было очень жарко, а они невозмутимо сидели и слушали Володю. Гордые, сосредоточенные. Слушали внимательно, жадно, чтобы не потерять, не упустить ни одного его слова. Володя пел, а пляж — как раскаленная сковорода. За ним было море, а перед ним — слушающие его пение армяне. Не мог он встать и уйти. Они бы не отпустили Хотели слушать его, хотели, чтобы все время пел. Солнце жгло немилосердно. Не знаю, каким чудом Володя избежал удара. А они — в черных костюмах… как все это выдержали? К счастью, на пляж пришел Слава (Говорухин. — Примеч. автора), и увидел, что там происходит. Знал, что эти поклонники сами не уйдут, не позволят и Володе. Поэтому он сымпровизировал. Ускорив шаг, стал издалека кричать: «Володя! Быстро иди на студию! Пришла телеграмма — ты нужен немедленно!»».

Володя поблагодарил слушателей (а кроме них на пляже появилось еще огромное число зрителей, привлеченных пением Володи), встал и ушел со Славой. Не знаю, чем бы все это кончилось, если бы не уловка Славы. Жара была неземная, нечем было дышать, а вокруг Володи — кольцо слушателей. И его пение — Володя ведь никогда себя не берег.

Потом мы узнали, что со стороны армян это было своеобразным преклонением, возданием почестей Володе. Они пели свои песни, несмотря на такой зной, и ни один из них не снял пиджак и не расстегнул даже ворот рубашки! Сидели перед Володей, как на каком-нибудь весьма важном торжестве. Для них этот концерт в жару был действительно важным событием, радостным праздником. Поэтому все нарядно одеты. Это было что-то необыкновенное!..

Иногда у Володи возникали проблемы с алкоголем. Как-то раз он проведал меня со своей подружкой Ирой. В это время у меня были и другие приглашенные. Я угостил их вином, Володя решил, что тоже выпьет. Ну и началось… Он хотел выпить немного, но потом не смог сдержаться. Попал в очередную «струю». В течение нескольких дней он находился у меня. Ира — с ним. Ей льстила его симпатия. И до того сильно, что она не хотела с ним расставаться хотя бы даже на мгновение. Она буквально вешалась ему на шею… Володя не выходил из дома, не хотел, впрочем, возвращаться и к себе, он опустошал бутылки — те, которые стояли в баре, и те, которые принесли гости. А я вынужден был ходить на работу, и тогда я вообще не мог за ним смотреть. А в это время он заказывал себе выпивку по телефону, с доставкой на дом… Это длилось долго, наверняка семья уже искала его. Я решил действовать. Когда Володя спал, я выставил Иру за дверь — не было другого выхода. Она чувствовала себя с ним так хорошо, что ни сама бы не ушла от меня и не выпустила бы Володю. Когда Володя проснулся, то осмотрелся и спросил: «А где Ира?». Я сказал ему, что она ждет его внизу, что как раз пошла за пивом и хочет, чтобы вместе они куда-нибудь поехали. На такси. Такси, конечно, стояло уже внизу. Я позаботился об этом.