Мария Савельева - Федор Сологуб

Журнал «Дневники писателей» просуществовал недолго — в 1914 году вышло всего четыре номера, последний из них — сдвоенный. Поначалу тексты Сологуба располагались ближе к началу журнала, однако в финальном третьем-четвертом номере постоянные рубрики писателя и его жены были перенесены практически в самый конец выпуска. Очевидно, Сологуб и Чеботаревская хотели, чтобы их издание не создавало впечатление семейного предприятия. И всё же они относились к журналу с гораздо большим энтузиазмом, чем остальные авторы. Позже Федор Кузьмич объяснял прекращение выхода журнала началом войны, однако дела издания и без того шли неважно.

Проекты Чеботаревской быстро сменялись один другим. В начале зимы того же 1914 года ее потрясают официальные и бытовые преследования евреев, и она начинает хлопотать об издании сборника в их защиту. Анастасия Николаевна активно участвовала в создании Российского общества по изучению еврейской жизни, инициаторами которого были Андреев, Горький, Сологуб. Организационные таланты Чеботаревской снова наталкивались на многочисленные преграды. В начале 1915 года она писала Блоку, прося поддержать одно из обращений в защиту евреев, на что тот ответил: «Воззваний о снятии черты еврейской оседлости и об уничтожении процентной нормы я не подпишу, как не подписал бы и обратного, так как не считаю себя сведущим в государственной политике России. Я мог бы подписать только воззвание к добрым чувствам, свойственным русскому человеку…» От имени Общества было написано коллективное письмо, в котором авторы требовали «прекращения гонений на евреев и полного уравнения их в правах с нами». Подписантами значились Андреев, Горький, Сологуб, Бунин, Струве, Бердяев, Бучинская (Тэффи), Мережковский и другие. Выступавший в поддержку Общества Мережковский считал: «Антисемитизм вреден, потому что отвлекает силы русского общества на борьбу за право другой национальности, между тем как эти силы нужны самому русскому обществу для выполнения своей национальной задачи».

Письма на адрес Общества направляли рядовые граждане, озабоченные всплеском антисемитизма. Некий Гавриил Билима-Постернаков в письме Горькому, Андрееву и Сологубу описывал случай, свидетелем которого был его брат: на польской территории российский Красный Крест раздавал местному населению пропитание, полякам при этом доставались порции в два раза большие, чем евреям. Билима-Постернаков сокрушался, что несправедливость была допущена не по вине чиновников и правительственных реакционеров, а по воле студентов-добровольцев, которые работали санитарами в Красном Кресте, и отмечал, что было бы полезно собирать подобные случаи. Очевидно, братом писавшего был революционер Григорий Билима-Постернаков. Оба брата впоследствии попали в советские лагеря, где младший, Гавриил, был расстрелян.

Как это всегда бывает, национальный вопрос вызывал различные толкования и порождал конфликты. Весной 1915 года Сологуб договорился с Николаем Бердяевым о статье для сборника «Щит», который выпускало Общество по изучению еврейской жизни. Бердяев давно был вхож в символистские круги и с готовностью согласился написать о «религиозной судьбе» еврейства, но осенью, открыв готовую книжку, не нашел в ней своей работы (размышления на эту тему войдут потом в книгу Бердяева «Смысл истории»). Он был обескуражен: «За всю мою литературную деятельность ничего подобного со мной не было. Я совершенно не допускал мысли, чтобы заказанная мне статья могла быть не напечатана, и еще менее мог допустить, чтобы так было поступлено без всяких объяснений со мной». Ответное письмо, полученное от Сологуба, убедило Бердяева в невиновности его корреспондента, но о секретаре Общества, Соломоне Познере, который руководил изданием, философ писал так: «Этого принципиально возмутительного случая я не предам гласности только потому, что это может произвести впечатление „еврейского засилья“ и повредить делу улучшения положения евреев в России, которого я горячо желаю. Но я считаю совершенно недопустимым, что еврей Познер цензурирует русского писателя, которому предложено высказать независимое мнение по еврейскому вопросу…» Свою статью Бердяев считал «практически» защищающей еврейство, однако отнюдь не филосемитской: «Я хочу служить правде и справедливости, а не специально евреям». Приятельские отношения с Сологубом у Бердяева закрепились, приезжая в Петроград, он потом навещал писателя. Но конфликт с Познером так и не был улажен.

Секретарь объяснял, что изъял статью из сборника с согласия Горького, поскольку связаться с Сологубами не удалось: они находились в путешествии по Волге. Был назначен третейский суд, но его участники постоянно были в разъездах. В течение нескольких месяцев Сологуб не мог дождаться результатов разбирательства, дело так и не было доведено до конца. В конце 1915 года Сологубы перестали посещать собрания Общества по изучению еврейской жизни.

Федору Кузьмичу представлялась неприятной роль Горького в этой истории. Позже, после революции, Горький поможет выжить многим писателям, в том числе и Сологубу: по его инициативе будут созданы комиссия по улучшению быта ученых и издательство «Всемирная литература». Но отношение к нему Федора Кузьмича так и останется затаенно презрительным.

Пока же, в 1915 году, Чеботаревская с Сологубом, не удовлетворенные прежней деятельностью, учреждают Общество «Искусство для всех», чтобы проводить вечера и встречи для широкого круга лиц. С первого раза Общество не удалось зарегистрировать, власти ответили формальным отказом. Чеботаревская была уверена, что в других странах государство поддержало бы такое начинание, жаловалась на то, что для Общества приходится «измышлять» каждый рубль. Но Сологубы не опускали рук, к их предприятию присоединились Репин, Андреев, Горький, Тэффи. Объявления давали через знакомых, чаще пользуясь не денежным, а репутационным капиталом. За образец было взято парижское общество L’artpour Tous («Искусство для всех»), создававшееся для обитателей рабочих кварталов. Замысел Чеботаревской снова был подражателен, а не оригинален. Зато Общество провело множество лекций, встреч и вечеров. Для каждого из этих мероприятий нужно было набрать участников, получить разрешение властей. Любое событие в жизни Общества требовало большой организационной работы. Федор Кузьмич, былой затворник, теперь вживался в роль переговорщика и председателя собраний.

Как уже отмечалось, большинство знакомых не любили Чеботаревскую. Но были и те, кто понимал ни с чем не сравнимую роль Анастасии Николаевны в судьбе писателя. «Я помню, как она появилась в Вашем доме и сколько радости, молодости, веселого труда внесла она в Вашу жизнь», — писал Сологубу о его супруге Корней Чуковский.