Кирилл Сухомлинов - Медики, изменившие мир

Сноу настаивал на том, что обезболивание в родах необходимо, но роженица должна быть в сознании и в состоянии следовать рекомендации акушера

Сноу настаивал на том, что обезболивание в родах необходимо, но роженица должна быть в сознании и в состоянии следовать рекомендациям акушера. При этом, по убеждению ученого, наркозом должен заниматься не сам акушер, а отдельный специалист. Принц Альберт, муж королевы Виктории, всерьез заинтересовался вопросами анестезии и в 1848 году при рождении принцессы Луизы и в 1850 году при рождении принца Артура приглашал Сноу присутствовать в качестве консультанта на случай возникновения осложнений. Тогда анестезия не понадобилась, а прибегнуть к ней пришлось через три года: в ночь на 7 апреля 1853 года, когда у Ее Величества начались восьмые роды. Сноу спешно доставляют во дворец, и принц Альберт не скрывает своего беспокойства: боли у супруги в этот раз были сильнее, чем во время предыдущих родов, и королева никак не может разрешиться от бремени. Сноу убеждает Альберта согласиться на непродолжительную ингаляцию хлороформа роженице.

В 1843 году студент Лондонского университета Джон Сноу получает степень бакалавра, а в 1844-м – доктора медицины.

В результате проведенного обезболивания королева перенесла роды благополучно и подарила мужу принца Леопольда. Виктория оценила действие анестезии и в 1857 году, будучи беременной в девятый раз, заранее попросила Сноу дать ей при родах хлороформ, чтобы произвести на свет принцессу Беатрис без какой-либо выраженной боли. Перед авторитетом венценосной многодетной матери церковь вынуждена была снять свои претензии к наркотизаторам. В обществе анестезию при родах тут же прозвали «королевским наркозом», и все находящиеся на сносях аристократки непременно желали рожать «как королева», вдыхая пары хлороформа – по словам самой Виктории, «чрезвычайно успокаивающего, умиротворяющего и даже приятного средства».

Джона Сноу неоднократно приглашали ко двору королевы Виктории для врачебных консультаций, в особенности после того, как он попал в элиту английских медиков

Смертоносная колонка

Со времени эпидемии холеры в Ньюкасте 1831 года, когда Джон Сноу делал свои первые шаги в медицине, минуло 18 лет. В 1849 году ученый публикует памфлет «О способе заражения холерой». В противовес сложившемуся мнению, что холера передается воздушно-капельным путем, Сноу приводит доказательства того, что «холерный яд» (роль микробов науке еще была не известна) проникает через пищеварительную систему. Логика проста: болезни, передающиеся через воздух, проявляют себя вначале лихорадкой и ознобом, а холера с самого начала поражает желудочно-кишечный тракт, и основным источником заражения, по мнению Сноу, является вода.

Вспышки холеры были нередки в Лондоне, но эпидемия 1854 года вошла в историю как одна из самых страшных. Сноу с самого начала эпидемии изучает закономерности распространения холеры. Он обнаруживает, что в зависимости от поставщика воды – чистой или загрязненной отходами жизнедеятельности – число случаев заболевания в том или ином районе отличается в 15 раз. В первую неделю сентября 1854 года скорость распространения холеры становится чудовищной: за день регистрируется до полутора сотен новых случаев, погибает более сотни людей. В Сохо за несколько дней инфекция уносит более боо человек.

В 1847 году выходит первая в истории книга по анестезиологии – «Об ингаляции эфира», ее автором является Джон Сноу.

Перед Сноу лежит карта Лондона, на которой он отмечает вспышки болезни. Внимание ученого привлекает водозаборная колонка в Сохо, расположенная на пересечении Кембридж-стрит и Броад-стрит – в месте наибольшего количества смертельных случаев. Сноу отправляется туда и расспрашивает жителей, откуда у них принято набирать воду. Попутно выясняется, что в домах, находящихся в смежных районах, в которых произошли летальные случаи, также использовалась вода из колонки на Броад-стрит. Фабрика, где производились детонаторы, еще больше усилила подозрения Сноу: 18 смертей, при этом канистры для воды рабочими наполнялись на злосчастной колонке. Островком благополучия оказался местный пивной заводик. Из разговора с управляющим выяснилось, что рабочие, получающие бесплатное пиво, воды вообще не потребляют.

Оставшимися к тому времени в живых овладела паника. Люди бросали дома и с минимумом вещей покидали Сохо, превратившийся в гигантский склеп. 7 сентября в опустевшем районе собрался приходской совет. Его члены обсуждали неутешительные прогнозы и терялись в догадках, каким образом противостоять распространению болезни. Джон Сноу вошел в зал незамеченным и сел в последнем ряду, дожидаясь, когда закончит речь очередной докладчик. Затем он вежливо попросил слова у членов совета и развернул перед ними карту Лондона с нанесенными на нее черными точками, сливающимися в зловещее пятно в районе Броад-стрит. Не дольше чем через полчаса приходским советом было принято решение демонтировать рычаг на подозрительной колонке. Когда через несколько дней эпидемия резко пошла на убыль, даже самые отъявленные скептики признали правоту врача.

Когда через несколько дней эпидемия резко пошла наубылъ, даже самые отъявленные скептики признали правоту врача

В 1856 году работа Сноу о причинах распространения холеры – фактически первый труд по эпидемиологии – получила в Париже престижную премию, а почти полтора века спустя, в 1992 году, в Лондоне, в районе Сохо, на улице Броадвик-стрит (бывшая Брод-стрит) в память о выдающемся враче, спасшем столицу Англии от холеры, была установлена точная копия водоколонки-убийцы с демонтированным рычагом. Рядом (в этом, видимо, есть доля английского юмора) расположился традиционный паб имени Джона Сноу – почетного секретаря Лондонского общества трезвости.

Шарль Эдуар Броун-Секар

1817–1894

У литературных героев, как правило, есть свои прототипы. обычно это люди, живущие с автором в одно время. В 1925 году почти одновременно в Москве было написано два произведения, ставших культовыми для нескольких поколений: «Голова профессора Доуэля» Александра Беляева и «Собачье сердце» Михаила Булгакова. Истории в этих книгах описаны нереальные – о том, чего до сих пор на свете не происходило. Удивительно, но одним из прототипов и героя романа Беляева, и героя повести Булгакова стал человек, живший почти за полвека до этого! Поражает и то, что Булгаков изменил профессии врача и стал писателем, а Шарль Броун-Секар, ставший прототипом для героев двух этих произведений, оставил, наоборот, литературу и стал врачом, чтобы попытаться решить вопросы из области фантастики, как считалось долгие десятилетия.