Петр Дейниченко - Империя. От Екатерины II до Сталина

Самыми значительными стройками первой пятилетки стали металлургический комбинат в Магнитогорске, крупнейшая электростанция на Днепре – Днепрогэс (первоначальный Днепрогэс больше не существует – он был взорван во время войны), Туркестано-Сибирская железная дорога, Сталинградский тракторный завод (построенный при содействии американцев), Ростовский завод сельскохозяйственных машин. Автомобильные и тракторные заводы строились и в других городах. С самого начала на них был возложен и выпуск военной техники. Для воплощения этих проектов в жизнь привлекались иностранные инвестиции и иностранные специалисты (к началу 1931 года в СССР работали более 5 тысяч технических специалистов из разных стран).

Основные валютные средства поступали от продажи за рубеж зерна, леса и золота. Валить лес и работать на приисках предстояло заключенным – возрождалась система принудительного труда, отошедшая за годы НЭПа на второй план. Первая пятилетка (фактически «четырехлетка») стала не только эпохой великих строек, но и временем создания «лагерной экономики», просуществовавшей долгие десятилетия.

Основой для постоянного пополнения исправительных лагерей стала 58 статья Уголовного кодекса, предусматривавшая ответственность за различные политические преступления. Она была введена в УК 6 июня 1927 года, и первое время применялась избирательно. С началом массовых арестов противников коллективизации и членов оппозиции число заключенных резко увеличилось. В марте 1928 года Совнарком постановил «считать необходимым расширение емкости трудовых колоний», и таким образом организовать принудительные работы, чтобы они были выгодны государству. 27 июня 1929 года Политбюро приняло решение о развертывании сети исправительно-трудовых лагерей. Уже к 1930 году по всему северу европейской части России и в Карелии появилось множество лагерей. С 7 апреля 1930 года они были переданы под контроль Главного управления лагерей – ГУЛАГа.

Колонна первых тракторов Челябинского тракторного завода. 1933 г.

Суть лагерной экономики заключалась в сочетании непомерных норм выработки, крайне ограниченного питания (при перевыполнении нормы паек мог быть увеличен, но и тогда он не покрывал физических затрат) и возможности досрочного освобождения за доблестный труд. При добросовестном выполнении этих условий человек сгорал за несколько месяцев и редко доживал до конца срока. А поскольку большая часть лагерей находилась в суровых климатических условиях и заключенные подвергались систематическим издевательствам, исправительно-трудовые лагеря быстро превратились в лагеря уничтожения. Тем не менее число осужденных было так велико, что с их помощью удалось быстро освоить отдаленные районы страны. Постоянный приток заключенных давали многочисленные процессы над «саботажниками», на которых возлагали все провалы и неудачи первой пятилетки. Сплошным потоком шли в лагеря крестьяне – «кулаки» и «подкулачники», жертвы гонений на религию и «басмачи» – противники советской власти из Средней Азии.

Утро первой пятилетки. Художник Я. Д. Ромас. 1956 г.

Первым полностью лагерным строительством стало сооружение Беломорско-Балтийского канала, который начали строить в июне 1930 году, а уже 1 мая 1933 года закончили. На стройке должны были работать 120 тысяч человек, но фактически там ежегодно из-за тяжелейших условий погибал каждый третий. Особенностью строительства стал сознательный отказ от использования техники – все делалось вручную, иной раз даже без инструментов. Механизация сводилась к тачке и деревянному «журавлю». В отличие от прочих строек первой пятилетки, практическое значение Беломорско-Балтийского канала имени Сталина оказалось ничтожным – большую часть года он покрыт льдом и не годится (даже после многочисленных модернизаций) для прохода крупных судов.

Все же в годы первой пятилетки роль лагерей в индустриализации была невелика. Еще существовала массовая безработица, молодежь горела неподдельным энтузиазмом, и люди готовы были терпеть лишения за небольшой заработок или из идейных соображений.

Уничтожение крестьянства

Продовольственный кризис, разразившийся в 1927—1928 годах, быстро разрешить не удалось. Крестьяне не желали сдавать хлеб даже под угрозой тюрьмы. В городах вновь появились карточки, а когда власти закрыли кустарные мастерские и частные лавки как «капиталистические предприятия», дефицит стал всеобщим. Причиной кризиса Сталин объявил неразвитое, несоциалистическое сельское хозяйство, несознательность крестьян и враждебные действия кулаков. Рядовые коммунисты в городах тоже винили во всех бедах кулаков-скопидомов. Поэтому предложение Сталина полностью перестроить все сельское хозяйство, уничтожив частный сектор, нашло горячую поддержку – многие коммунисты видели в коллективизации решающий бросок к социализму. Важным аргументом для многих стал тот факт, что в течение 1928 года сотни тысяч бедняков объединились в Товарищества по обработке земли. (На самом деле они надеялись хоть как-то повысить свое благосостояние за счет государства.) Колхозы получили всевозможные льготы, десятки тысяч рабочих и студентов были направлены в деревню на заготовку продовольствия. Было у коллективизации и реальное подспорье – уже строились первые заводы, которые должны были обеспечить село современной техникой.

Планы коллективизации все время подправляли в сторону увеличения. Если в июне 1929 года предлагалось в течение 1930 года обобществить 8 миллионов хозяйств, то в декабре речь шла уже о 30 миллионах. Основные сельскохозяйственные районы подлежали сплошной коллективизации к весне 1931 года, остальные – на год позже.

Одновременно приступили к «ликвидации кулачества как класса». В январе 1930 года специальная комиссия Политбюро ЦК ВКП(б) разделила всех кулаков на три категории. Первую категорию – «контрреволюционный кулацкий актив» – предлагалось немедленно изолировать в исправительно-трудовых лагерях, а к организаторам антисоветских выступлений применять высшую меру наказания. Кулаки второй категории – лояльные к советской власти, но самые богатые – высылались в отдаленные местности с конфискацией имущества. Кулаков «третьей категории», в которую могла попасть любая мало-мальски зажиточная семья, просто переселяли на необработанные земли. Комиссия постановила, что количество кулацких хозяйств не должно превышать 5 процентов от всех крестьянских хозяйств.

Чтобы обеспечить коллективизацию, в село направили еще 25 тысяч рабочих, которым предстояло стать председателями новых колхозов. В своей деятельности они опирались на местных партийных руководителей, милицию, военных и ГПУ. Коллективизация шла строго по графику, к намеченной дате нужно было обобществить определенное число хозяйств. Крестьян склоняли к вступлению в колхоз угрозами и обещанием льгот. Раскулачиванию мог подвергнуться любой противник коллективизации. Если список кулаков первой категории составлял местный отдел ГПУ, то вторую и третью определяли деревенские «активисты». Списки кулаков обсуждались на собраниях деревенской бедноты, проверялись сельсоветами, а потом утверждались райисполкомами. Простора для злоупотреблений было более чем достаточно.