Николай Горностаев - Мы воевали на Ли-2

Кровоподтек от удара не в счет. Напоролись на мину. С тоской оглядываюсь на дворец. Та же торжественная тишина в парке, величаво стоят вековые дубы… Видать не пришло еще время свидеться нам с тобой, Екатерининский дворец. Война. Прости…

Автостартер разбит, а ведь без него на аэродроме не обойтись. Шофера охватывает легкая паника, он бежит за тягачом. Трактор оттаскивает искалеченный автостартер в автороту, а командир полка Б. П. Осипчук, не стесняясь в выражениях, объясняет мне, что такое есть мой визит во дворец. От более серьезных последствий нас спасает лишь то, что на аэродроме имеется второй автостартер. Что ж, придется перенести свой новый визит на более поздний срок — после Победы. Если, конечно, повезет.

Полк наращивает активность и результативность боевой работы. Но и авиация врага не дремлет. Немецкие бомбардировщики в ответ усилили удары по переднему краю наших войск на псковском участке Ленинградского фронта. Истребители ведут за ними охоту днем и ночью.

Доживу ли до Победы?

Не вернулся с задания экипаж старшего лейтенанта Ф. В. Спицина. Обаятельный, добродушный русоволосый Федор, как и многие из нас, пришел в полк из ГВФ. Летчиком он стал по призыву комсомола, закончил первую Батайскую авиашколу ГВФ, работал на Украине. Больше полутора сотен боевых вылетов на его счету. Они отмечены орденами Красного Знамени, Отечественной войны I степени, Красной Звезды… В городе Павловске Воронежской области недосчитаются еще одного своего уроженца. Со Спициным погибли штурман лейтенант И. К. Жидович, бортмеханик старший лейтенант Н. И. Григорьев…

Из того же полета не вернулся и экипаж Дмитрия Григорьевича Вовка, чернобрового крепыша, весельчака, никогда не унывающего летчика. Незадолго до гибели пилота его Ли-2 попал над целью в такую переделку, что по всем законам должен был бы упасть. Вовк привел его на свой аэродром, выбрался из разбитого самолета, улыбнулся: «Я его на собственных руках домой дотащил. Будем жить!» Ошибся Дмитро.

Взорвался в воздухе Ли-2 старшего лейтенанта Василия Михайловича Попкова. Вместе с экипажем В. А. Тишко он по заданию партизанского штаба Литвы перебрасывал в район Вильнюса, к озеру Нарочь — Святосцы боеприпасы и продовольствие. Машина Попкова взорвалась над целью, доложил Тишко, на глазах которого погиб Ли-2 его друга. Видимо, стреляли из засады, потому что ни истребителей, ни зениток экипаж нигде не видел. Погибли штурман Виктор Филиппович Желобицкий, вернувшийся живым из 248 боевых вылети, радист Г. Е. Грушаков, воздушный стрелок И. С. Шимбарев. Погиб и борттехник старший техник-лейтенант И. П. Озеров, уроженец Ржева.

— Сколько было Ивану? — вспоминал я. — Тридцать с небольшим. Невезучий он человек. Кому что выпадет на долю …

Озерову выпала судьба трагическая. Я хорошо запомнил тот тяжелый для всего полка день 21 июля 1943 года на Орловско-Курской дуге. С закатом солнца полк должен был вылететь на бомбежку станции Карачев. Днем удача улыбнулась Озерову — ему разрешили съездить навестить мать в Раменском районе, а вечером — отвернулась от Ивана. В полк он вернулся, когда машины уже выруливали на старт. В спешке ни командир экипажа лейтенант В. А. Суворов, ни Иван не проверили заправку самолета горючим. А баки оказались полупустыми. На взлете движки «обрезало», впереди стоял лес, и лишь чудом Суворову удалось перетянуть Ли-2 через березы и сосны и посадить его в кустарник. Вторым чудом было то, что четыре фугасные бомбы общим весом в тонну не взорвались. На этом чудеса закончились. Началось расследование летного происшествия.

За невыполнение воинских обязанностей по подготовке машины к боевому вылету, приведшее к аварии самолета, борттехник И. П. Озеров был осужден с отбытием наказания в штрафном батальоне. Еще он мог искупить вину первой кровью. Но мы-то хорошо знали, что первая кровь в штрафбате чаще всего была и последней… Озерову повезло, если можно назвать везением тяжелое ранение в живот. Он выжил, хотя долго валялся по госпиталям. Вернулся в полк. На тридцать втором боевом вылете ему не повезло вновь. Теперь уже наконец не повезло…

Я пошел на стоянку Ли-2 Попкова. Пусто. Подмерзший снег еще хранил след от колес шасси. Растает он, пройдет и след. Снял ушанку. Холодный влажный ветер ровно тянул над полем. Сиротливо били крылья разорванной палатки. И мне вдруг до слез стало обидно, что не увидел я Екатерининский дворец…

9 апреля полк получил приказ из штаба дивизии: «На участке действий авиаполка противник перешел в решительное наступление, вводя в бой все огневые средства и пехоту. Авиация действует по переднему краю наших войск. В ночь на 10 апреля уничтожить артпозиции и скопления войск противника в районе пункта Аувере, разрушить перекресток дорог в 15 километр юго-западнее Нарвы».

— Готовить будем двадцать машин, — сказал Фомин, собрав нас, авиатехников. — Для двух вылетов…

Весь день прошел в работе. Новые заботы, тревоги оттеснили в прошлое и гибель экипажей, и то, что смерть едва не зацепила меня своей косой.

В сумерки два Ли-2 взлетели на поиск целей и обозначение их САБами и зажигалками. Ведущим основной группы шел Ли-2 старшего лейтенанта Константина Ворошухи. Растаял в небе гул последней машины, над аэродромом повисла тишина. Мы остались ждать своих товарищей. Розовыми светлячками плавали огоньки самокруток, тихий говор слышался на опустевших стоянках. О чем говорят авиатехники в такие минуты? О всем. О доме, о том, что обмундирование износилось, а нового не дают, клянут Гитлера и намечают планы на мирную жизнь… Но вслушайтесь в их разговоры, и поймете, что мыслями они совсем не дома, не в каптерке старшины, не в Берлине и не в послевоенном времени. Всем существом своим, всей душой каждый из нас в бою, с экипажем, с машиной…

— Идут! — и затихли разговоры.

Самолет Ворошухи садился «с прямой». В свете посадочного прожектора было видно, как он тяжело ударился о землю. Что с ним? Я и еще несколько чело бросились к машине. Дверь распахнулась. Первым шел командир, за ним — второй летчик Валентин Мурзаков, штурман Владимир Буховец, штурман-стажер Павел Алексеев… Мы напряженно ждали. Ли-2 досталось так, что о втором вылете и мечтать он не мог. Подъехал на «виллисе» командир полка. Встал рядом с нами. По лесенке сошел борттехник А. А. Волков за ним — стрелок-радист старшина Е. А. Вербицкий. Ворошуха направился к Осипчуку, вскинул руку к виску. Осипчук остановил его:

— Вижу сам, что в рубашках родились. При таких повреждениях самолет должен разваливаться в воздухе.

— Ничего; — улыбнулся Ворошуха. — Мы еще повоюем.

У Ли-2 — десятки пробоин от осколков, один снаряд взорвался в самолете, и только чудом никого не задело, хотя парашюты посекло. Пробит пол у трубопровода от бензобака. Я прикинул: три сантиметра левее, и баки взорвались бы — осколки-то от термитных снарядов.