Макс Ронге - Разведка и контрразведка

Во время операций под Горлицей наша радиослужба опять торжествовала. В особенности много работала радиостанция майора Покорного, непосредственно следовавшая за 11-й армией. Она работала удачно, несмотря на то, что иногда ей мешала работа германских радиостанций.

12 мая, непосредственно перед началом первых боев перемышльского сражения, русские переменили шифры и позывные. Нас это волновало мало, так как мы были уверены в том, что раскроем их, что в действительности и произошло в течение короткого времени. Но у русских был большой беспорядок, в результате чего 15 мая они радио не пользовались, и лишь 16 мая началась слабая радиоработа. К счастью, к этому времени как раз появилось много агентов, в свое время направленных в тыл русских. Было приятно видеть хорошую взаимно дополнявшую работу разных средств разведки. Одним из многих примеров может служить, обнаружение переброски 6-го русского корпуса из русской Польши в Галицию. Агенты сообщили об этом еще 24 мая. По радиопереговорам было установлено прибытие корпуса в Рогатин 5 и 6 июня. На следующий день войсковой разведкой у Миколаева — Жидачев была установлена одна дивизия.

10 июня железнодорожный разведывательный пункт в Ксапа сообщил, что 29-й корпус начал погрузку в Блони под Варшавой [113] и 2 июня прибыл в Миколаев. Сведения пленных, взятых 12 июня, дополнили картину тем, что 16-я пех. дивизия научала погрузку в Блони еще 26 мая.

Русские непрерывно подтягивали части с других фронтов и даже с Кавказа. Несмотря на то, что турки клялись, что 1-й кавказский корпус полностью находится на турецком фронте, наши агенты и русские радиоразговоры еще 27 мая установили переброску одной его дивизии в Галицию.{27}

Ошибка заключалась лишь в том, что вместо предполагавшейся нами 39-й была переброшена 20-я пех. дивизия.

Радио своевременно раскрыло не только, основные решения русского командования, как контрнаступление 9 мая против армейской группы Пфланцера, названной потом 7-й армией, 13 и результаты местного успеха. Корольков в своей книге «Неудавшиеся Канны июня 1915 г.» жалуется: «Хорошо работавшая разведка давала возможность германцам (австрийцам) быть осведомленными о положении русских. Они знали недостатки противника и учитывали преимущества своего положения».

По нашим подсчетам, из 5 миллионов обученных солдат, которые Россия имела в начале войны, 3 миллиона пошло на формирование частей полевой армии и военно-морского флота, 800 тысяч на ополчение. Таким образом, для пополнения убыли осталось 1 200 тысяч, и, кроме того, в конце февраля 1915 г. предстоял призыв новобранцев (470 тысяч) и ополченцев I разряда, не имевших льгот по образованию. 5 июня должно было поступить на фронт около 1 миллиона человек. Громадная Россия имела в своем распоряжении 9 миллионов военнообязанных, так что в конце первого года войны не могло быть и речи об иссякании ее военного могущества. Разведывательное бюро подвело итоги положения и сделало заключение, что Россия пока еще не склонна к сепаратному миру. Для этого требовался полный военный разгром, который не позволял бы больше рассчитывать на союзников.

К сожалению, путь к разгрому был далек. Наше положение ухудшилось еще тем, что на арене появился новый противник — Италия. Правда, наши успехи на русском фронте успокаивающе повлияли на Румынию, исключили угрозу высадки русского десанта на Балканах, воздействовали на значительное ограничение сербских оперативных планов и придали им менее опасное для центральных держав направление. [114]

Глава 18. Италия вступает в войну

Еще 27 апреля 1915 г. мы имели сведения о том, что в Лондоне было совещание английского министра иностранных дел Грея с послами Франции, России и Италии. Вся итальянская пресса, разумеется, утверждала, что это неправда, а английский посол в Риме заявил, что слухи о соглашении являются плодом фантазии. Однако наш военный атташе нам сообщил, что американский посол в Риме был уверен в наличии военных намерений Италии. Вскоре в греческой оппозиционной прессе и в «Новом времени» появились сведения о лондонском пакте и о больших уступках Италии на Адриатическом море, возбуждавших смущение в Сербии.

До 4 мая в разведывательное бюро от агентуры поступим многочисленные сведения, согласно которым в граничащих с Австро-Венгрией трех итальянских корпусных округах (4 , 5, 6.), главным образом в Венеции, уже находилось больше половины пехотных частей, две трети кавалерии, почти вся горная артиллерия, около половины полевой артиллерии и сильная осадная артиллерия.

На следующий день Италия объявила о тройственном согласии, секретный архив итальянского посольства в Вене бы упакован, и мы ждали немедленного наступления Италии. Наши агенты разъехались по своим мобилизационным назначениям. 9 мая наш военный атташе сообщил, что итальянцы будут в полной боевой готовности 23 мая. Однако наши успеха вызывали в Италии опасения — не слишком ли преждевременно они присоединились к Антанте. Вечером 13 мая министерство Саландра подало в отставку и казалось, что сторонники войны были облиты холодной водой. Эмиссары Антанты, которая, благодаря слабости России, нуждалась в большой свежей военной силе, лихорадочно работали деньгами и прочими средствами пропаганды. В Риме вспыхнули волнения, полетел д'Аннунцио, вернулся Саландра, что по статьям итальянского правительственного органа от 18 мая ничего другого, кроме войны, не означало.

Пока что мы в Тешене с часу на час ждали объявления войны Италией и обменивались с майором Николаи сведениями по этому поводу. Германцы, которые не должны были участвовать в войне с Италией, рассматривались нами как хороший источник сведений. В этот период итальянцы закрыли доступ к железнодорожным станциям, поездам и издали приказ о закрытии [115] окон пассажирских вагонов при следовании пассажирских поездов на определенных участках. Это было сделано со значительным запозданием, так как на этом направлении мы уже знали через своих агентов больше, чем нужно. На 19 мая было установлено сосредоточение 24 пехотных дивизий. Разведывательное бюро исчисляло общую численность итальянской армии в 1 100000 человек, из коих 280000 кадровых. Территориальная милиция исчислялась в 200 000 чел. В действительности же, по Амадео Тости («Итало-австрийская война»), в начале войны должны были быть призваны 1 500000 чел., из которых 900000 — в полевые войска. Оперативный план итальянцев, заключавшийся в наступлении двух армий через Изонцо, был нам известен еще до начала войны.

Можно было предполагать, что это наступление произойдет непосредственно после объявления войны и что своим превосходством сил оно оттеснит нашу слабую пограничную охрану, состоявшую преимущественно из ландштурменных, маршевых и добровольческих батальонов. Однако итальянцы неожиданно для нас ограничились лишь занятием узкой пограничной полосы, добровольно оставленной нашими частями, и в течение целого месяца бездействовали.