Валерий Перевозчиков - Живая жизнь. Штрихи к биографии Владимира Высоцкого

1989 г.

Владимир Иванович БАРАНЧИКОВ

Знаете, с Высоцким все запутано, все очень непросто… Особенно — последние годы. А знакомство? Я уже думал, когда же это было… Скорее всего, мы познакомились в 1970 году. У нас в Институте проктологии (я работал там младшим научным сотрудником) лежал Семен Владимирович Высоцкий. Володя пришел вместе с Мариной Влади навестить отца. Семен Владимирович говорит ему:

— Смотри, Володя, мой доктор очень похож на тебя: и внешность, и голос, и манера разговаривать…

Мы познакомились и выяснили: да, похож… Но не очень.

Володя говорит:

— Давай «на ты»…

И спрашивает:

— Театр любишь?

— Я люблю все, что связано с тобой….

— Тогда приходи завтра на Таганку.

Приходим с женой к театру. Ажиотаж жуткий! Толпа девиц. Володя выходит в черной куртке, девицы бросают цветы… Мы посмотрели спектакль — в тот вечер шел «Пугачев» — эти натянутые канаты и его натянутые, напряженные жилы! Через два дня Володя снова пришел попроведать отца. Спрашивает у меня:

— Ну, как тебе спектакль? Как я?

— А знаешь, Володя, никак. Либо я чего-то не понял, либо ты работаешь на публику… Слишком много нерва, слишком много надрыва. Мне кажется, ты переигрываешь.

— Да нет! Ты не понимаешь! Я — такой, это моя суть.

Мы долго говорили тогда о театре, о жизни — обо всем.

Обменялись телефонами. Володя сказал:

— Ты должен посмотреть все мои спектакли…

И вот с семидесятого года у нас с Володей возникли дружеские и очень своеобразные отношения… Он действительно честно, аккуратно, толково звонил: приглашал на спектакли…

А пока Семен Владимирович лежал у нас, Володя часто его навещал. И вообще Высоцкий относился к отцу с большой заботой и уважением. Зная отношения между отцом и сыном, я не могу себе представить, чтобы Семен Владимирович мог послать письмо в «органы* (как об этом написала в своей книге Марина Влади). Хотя как отец Семен Владимирович, конечно, беспокоился. Он мне как-то сказал:

— Слушай, неужели Володька антисоветские песни пишет?! Ты ему скажи — в такое время живем… Напишет какую-нибудь ерунду — и загремит!

Он, как и всякий отец, волновался за сына…

Итак, мы с женой ходим на Таганку, но только на те спектакли, в которых играет Высоцкий. Однажды я попросил его:

— Володя, сделай билет на «Мастера и Маргариту*…

— А чего там смотреть?! Я же там не играю.

И я понял, что обращаться к нему по поводу других спектаклей бесполезно. Даже опасно — можно задеть его самолюбие…

С 1972 года я работаю в Центральной республиканской больнице. И Володя стал приводить ко мне людей, которым надо было помочь… С другими знакомился у него дома… У Высоцкого был круг людей, которых он ценил, уважал, любил… А еще Володя умел соединять людей.

Привез Валеру Янкловича (потом Валера лежал у меня):

— Вот, знакомься… И по всем театральным делам — к нему.

Однажды приехал вместе с Лешей Штурминым:

— Леша… Очень хороший товарищ.

С Ваней Бортником я познакомился на Малой Грузинской. Володя сказал:

— Я Ваню очень люблю. У него своеобразная душа…

Так Володя стал «поставлять» мне своих друзей и товарищей. Причем, никогда это не было по телефону: всегда привозил сам, усаживал вот сюда, на этот диван… Кто только не перебывал здесь.

На Володиных концертах я бывал довольно часто… Перед концертом в ДК «Метростроя» он сказал мне:

— Я тебя очень прошу: посиди за сценой… Мне деньги некуда положить, и вторую гитару покараулишь…

Поставил мне стул за сценой, и я с пачкой денег и с гитарой весь концерт сидел за кулисами… А свою жену — Марину — я оставил в зале. Сидит она в первом ряду, смотрит: все женщины с мужьями, а ее вроде бы бросили… Она обиделась и после концерта, не ожидая нас, ушла одна… И мы с Володей ночью искали ее вокруг Курского вокзала… Нашли в каком-то переулке: стоит одна и плачет. Володя к ней:

— Мариночка, ну, извини, что так получилось… Это я виноват.

А потом поехали в гости к Семену Владимировичу на Кировскую. Да, на этом концерте не работал микрофон, и Володя в большом зале пел без усиления.

Часто бывало так: у него дома на Малой Грузинской куча народа. Сева Абдулов, Ваня Бортник, Валера Янклович, Вадим Туманов… Много других, которых я видел иногда в первый раз… А с друзьями разные бывали моменты… Одно время Володя не разговаривал с Севой, а потом они снова дружили… На несколько месяцев исчез Ваня — потом появился снова…

Однажды Володя собрал друзей:

— У меня новая песня!

Запел: «Еще бы не бояться мне полетов…»

Полно куплетов, мелодии еще не было…

— Ну, как? Вам понравилось?

Волновался, как ребенок. Хотя в творчестве Володя все решал сам, но реакция людей для него была очень важна. Я помню, что песня тогда очень понравилась Туманову:

— Володя! Какая вещь! Я тебя поздравляю!

Мне показалось, что у Володи даже слезы на глазах появились…

В Володином доме меня всегда поражала одна вещь. Много людей: один пьет чай, другой сидит на диване, третий бренчит на гитаре… А Володя полулежит в кресле и внимательно смотрит телевизор. Причем смотрит все подряд: вести с полей, новости с фабрик…

— Володя, что ты это смотришь?! Зачем?

— А ты знаешь, меня это успокаивает. Вот, смотрю, как дурак… Но я ловлю ассоциации. Дерево, лошади, погода… Все это накапливается, а потом идет в дело.

Едем на «мерседесе». Говорю:

— Володя, а как тебе нравится — папой римским избрали нашего мужика — поляка?!

— Стоп! Дай-ка мне газету…

Остановился, что-то записал на полях… Может быть, именно тогда и возник замысел песни «Лекция о международном положении…»

Володя был поэтом от Бога… Шнитке сказал, что никогда в жизни не сочинял музыку… «Она звучит во мне, а я ее просто записываю»… И Володя говорил:

— Как-это сочинять?! Вначале звучит одна строчка… Потом приходит все остальное. Я сажусь и записываю.

Я уверен, что в самом начале семидесятых годов Высоцкий считал дебя актером:

— Ну что ты пристаешь со своими песнями?! Я — актер.

А позже, в 1978 или в 1979-м, я его сам спросил:

— Ты кто больше — поэт или актер?

— Конечно, поэт.

Однажды я ему говорю:

— Володя, у тебя много новых песен. Давай запишем?!

— А куда торопиться? Ты что, хоронить меня собрался?! Успеем.

И я решил: дай-ка попробую — скопирую пару Володиных песен… А голос у меня все-таки немного похож… Правда? Ну вот, взял гитару, сижу, напеваю:

Родники мои серебряные,Золотые мои россыпи…

Входит Высоцкий: