Николай Борисов - Иван Калита
Во время официальных приемов хан не вел переговоров. Он только рассеянно выслушивал просьбы, забавляясь со своим ручным соколом и попивая кумыс. Иногда он с холодным любопытством разглядывал просителя, нехотя задавал интересовавшие его вопросы. Многие монгольские ханы питали слабость к крепким напиткам. Во время долгой церемонии они так основательно набирались, что в конце ее были заметно пьяны.
Высшей честью для гостя было получить от хана чашу с кумысом. Иногда хан заставлял посетителя выпить несколько чаш. Русские не привыкли к кумысу и считали его нечистым питьем. Поэтому им разрешалось пить на приеме у хана вино или хмельной русский «мед». Впрочем, и сами монголы постепенно пристрастились к русскому «меду». Ибн Батута замечает, что «большей частью они пьют медовое вино» (124, 300).
Во время приема хан обычно не решал дела, с которыми приходил проситель, а только вникал в его суть. Потом он советовался со своими придворными, собирал сведения и обдумывал вопрос. Ответ передавался несколько дней или даже недель спустя через ханских доверенных лиц.
Ибн Батута был поражен тем, какое большое почтение оказывалось в Орде ханским женам. Старшая из них, Тайдула, обладала огромной властью. Среди нескольких жен Узбека была даже принявшая ислам дочь византийского императора. Впрочем, она явно тяготилась новой верой, непривычным степным бытом, а главное – своей второстепенной ролью при дворе. Получив от мужа разрешение навестить отца в Константинополе, «хатунь Баялунь» уже не вернулась назад в степи.
Хозяева Орды не очень-то заботились об удобствах для своих гостей. «Эти тюрки, – замечает Ибн Батута, – не знают ни обычая отвода помещения приезжему, ни отпуска ему продовольствия, а только посылают ему овец и лошадей для заклания и меха с кумысом» (124, 291).
Во времена Ибн Батуты к традиционному степному быту татар прибавился и новый уклад жизни – городской. Правители Орды летом кочевали в степях, а на зиму возвращались в столицу своего государства – Сарай. Этот город находился в 100 км севернее Астрахани, близ современного села Сели-терное на реке Ахтубе (один из рукавов Нижней Волги). Ныне там лишь голая степь, изрытая ямами археологов и кладоискателей.
Сарай особенно энергично застраивался и украшался в период правления хана Узбека. Мусульманин по вере, он любил городскую жизнь, знал и ценил мусульманское искусство мастеров Ирана и Средней Азии. Строили Сарай мастера из Хорезма – древней культурной области в нижнем течении Амударьи. Хорезм входил в состав Золотой Орды. Именно столица Хорезма Ургенч с его бесчисленными минаретами и медресе послужила образцом для Сарая.
Вот как описывал столицу Орды Ибн Батута в своей книге «Подарок наблюдателям по части диковин стран и чудес путешествий»: «Город Сарай – один из красивейших городов, достигающий чрезвычайной величины, на ровной земле, переполненной людьми, красивыми базарами и широкими улицами. Однажды мы поехали верхом с одним из старейшин его, намереваясь объехать его кругом и узнать размеры его. Жили мы в одном конце его и выехали оттуда утром, а доехали до другого конца его только после полудня... и все это сплошной ряд домов, где нет ни пустопорожних мест, ни садов. В нем тридцать мечетей для соборной службы... Кроме того, еще чрезвычайно много других мечетей. В нем живут разные народы, как-то: монголы – это настоящие жители страны и владыки ее, некоторые из них мусульмане; асы, которые мусульмане; кыпчаки, черкесы, русские и византийцы, которые христиане. Каждый народ живет в своем участке отдельно; там и базары их. Купцы же и чужеземцы из обоих Ираков, из Египта, Сирии и других мест живут в особом участке, где стены окружают имущество купцов» (124, 306).
Иван Калита много раз бывал в Сарае, ездил со свитой по его узким улицам, дивился творениям хорезмийских зодчих и ремесленников. Любил он и потолкаться на шумном восточном базаре. Чего здесь только не было! Сарай славился как крупнейший торговый перекресток, мост между Европой и Азией. Русские купцы везли отсюда украшенную цветной глазурью посуду, краски для иконописцев, ладан, мыло, губки. Хороши были восточные украшения: ожерелья, перстни с драгоценными камнями, крупный морской жемчуг. А сколько замечательных вещей для праздничного стола копилось на бесконечных прилавках! Всевозможные пряности, сахар, миндальные ядра и грецкие орехи, сушеные фрукты и травы.
Важной статьей русского импорта были шелковые, шерстяные и бумажные ткани как восточного, так и западного производства. Даже русские иконописцы XIV – XV веков изображали святых в одеяниях из дорогих итальянских тканей.
Случалось, захаживал князь Иван и на русский базар. Он лично знал многих новгородских и среднерусских купцов, торговавших в Сарае традиционными русскими товарами – мехами, льняным полотном, изделиями из железа и меди, воском и медом.
Правители Орды были кровно заинтересованы в транзитной торговле через Сарай. Здесь они собирали с купцов таможенные пошлины, составлявшие от 3 до 5 процентов стоимости товара. Заботясь о пополнении своей казны, ханы обеспечивали безопасность торговых караванов на всей подвластной им территории, а в случае необходимости даже снабжали их военным конвоем.
Сосредоточиваясь в Сарае, товары Средней Азии и Китая уходили отсюда на запад двумя путями. Первый из них шел через Азовское и Черное море. Здесь, в городах Тана (Азов), Кафа (Феодосия) и Сурож (Судак), существовали крупные колонии итальянских купцов, занимавшихся перевозкой восточных товаров в Средиземноморье и страны Западной Европы. Второй путь шел на северо-запад: через среднерусские земли и Новгород – на Балтику, в страны Северной Европы. Поощряя развитие второго пути, правители Орды освобождали новгородских купцов от уплаты всех таможенных пошлин на пути через «русский улус». Лишь в Сарае они платили в ханскую казну все положенное.
Наживаясь за счет транзитной торговли, татары, однако, не были ее активными участниками. Ордынские купцы были, как правило, мусульмане среднеазиатского происхождения. Собственно татарские товары – это в основном скот, продукты животноводства и невольники. И если первые два вида товаров имели ограниченный спрос и вывозились в основном в Русь, то рабы были поистине универсальным товаром, покупатели на который находились везде.
Невольничьи рынки Сарая были переполнены «живым товаром», добытым татарами во время набегов на соседние страны. Больше всего здесь было, конечно, русских. Трудно даже представить себе, сколько людей теряла Русь после каждой ордынской «рати» или «лютого посла». Летописцы в этих случаях ограничивались обычными скорбными словами: «и поидоша во свояси, много зла сотворивше Христианом.., овех (иных) посече, а овех в полон поведе» (25, 83).
