Юлия Барановская - Все к лучшему
«Арсенал» дает некоторое количество билетов на члена команды, и сначала все, кто пришел на матч по этим билетам, – самые близкие люди и друзья – идут в family room. Детки в миниатюрных копиях папкиных футболок, жены, мамы и папы – так мило и забавно. Туда же приходят все футболисты после игры, забирают своих жен и детей и оттуда уже выходят на парковку.
Были моменты, когда некоторые футболисты старались избегать этой комнаты. По разным причинам. Не у всех хорошее настроение после игры, а правила поведения обязывали держать лицо и быть приветливым. Когда заходил футболист, он должен был поцеловать всех, кто там находится, поздороваться, спросить как дела. Андрею, в силу его характера, давалось это совсем не просто, так что он старался избегать этого ритуала. Он привыкал к нему долго и сложно, потихоньку, по мере того, как обзаводился друзьями и приятелями.
Кстати, футбол можно было остаться смотреть на экранах в этой же комнате. В России такого нет, а жаль. Очень удобно, если ты с ребенком – тем более, что там всегда можно и поесть, и попить, и сменить подгузник.
С неменьшим семейным размахом устраивались выездные матчи. Когда «Арсенал» участвовал в финале Кубка Англии, мы все приехали с утра на базу, загрузились в большой автобус и поехали на Уэмбли. Целый автобус семей: жен, мам, пап, детей. Это здорово, когда клуб все организовывает, создает такую семейное единение, ведь любому футболисту нужны поддержка не только фанатов, но и самых близких.
А как футболисты любили маскота Гуннера! Маскот – это ростовая кукла, талисман, символ команды. Ребята его очень любили, им важно было, как он заходит, с каким настроем и как выходит на поле. Никто не знал, кто был в этой кукле. Мне до сих пор интересно: они там менялись, или Гуннер один?
После футбола мы садились в машину, выезжали с парковки и попадали в руки к фанатам. Сразу после выезда начиналась прямая дорога, а на ней – светофоры. Фанаты бежали от светофора к светофору. Андрей останавливался, открывал окно, машину окружала толпа, он расписывался, зеленый свет, толпа расступалась, он ехал до следующего светофора. Все вежливо, именно на красный сигнал. 25 раз поблагодарят, без агрессии и наглости, очень доброжелательно с ежесекундным «thank you». Артему весь этот процесс раздачи автографов страшно нравился, он ждал его после каждой игры: «Папа, фантики бегут», – говорил он, как только мы выезжали со стадиона.
Кстати, это всегда было слышно – рев, гудение сопровождали машину каждого выезжающего футболиста. Ну, и вообще, прикольно, когда тебя все знают на стадионе, тут здороваются, там, охранники спрашивают, как дела, узнают в фирменном магазине. Когда Андрей только перешел, его футболки расходились моментально – это было приятно, да и мы скупали экипировку тоннами на подарки и сувениры. Я еще по-английски не говорила, а девочки в магазине уже знали, кто я, и всячески помогали. Забавно было слышать, как они произносят фамилию мужа – с ударением на первый или последний слог: Аршавин или Аршавин. Артем очень долго, когда спрашивали, как его зовут, представлялся Артем. С ударением на первый слог.
Русские едят икру ложками
Я уже говорила и еще коснусь наших отношений с журналистами. Это так забавно сегодня, учитывая, что я работаю на телевидении.
Вскоре после переезда Андрей практически перестал общаться с прессой – не хотел быть превратно понятым. У любого его высказывания появлялось три толкования. Он давал интервью в Англии. В России его переводили, неправильно интерпретировали. Потом англичане читали это как нечто новое и опять переводили его слова. Ненормально. С российскими тоже не так чтобы часто общались – практически каждый раз это выливалось в проблему. Хотя иногда он делал исключения. Журнал «Баку» обратился к Андрею с просьбой сняться для обложки – в тот момент была игра с Азербайджаном на выезде. В шутку Андрей сказал:
«А черной икрой угостите?». Если честно, пошутил и пошутил, но надо понимать, куда мы приехали, – на съемку и правда привезли 5 килограммов черной икры. Мы ее отправили в Лондон и кормили наших английских друзей, подтверждая и поддерживая миф о том, что русские едят икру ложками.
Азербайджан – невероятно хлебосольная страна. Впервые мы ездили туда с моей сестрой, Артемом и нашими питерскими друзьями, конечно же, на футбол. Нас встретили как дорогих гостей. Мы, кажется, не выходили из-за стола. Соленое, мясо, сладкое, а потом тебе говорят: «Сейчас надо съесть баранье ребрышко – полезно». И опять все по новой. Я думала, меня разорвет прямо на стадионе. Мы жили, буквально перебираясь из-за одного стола за другой.
Но в целом за все время жизни в Лондоне мы не часто делали какие-то официальные съемки нашей жизни. Была пара обложек, и не всегда с позитивными эмоциями. У нас тогда не было PR-агента, который работал бы с журналами и отслеживал такие вещи, поэтому о «сюрпризах» мы узнавали постфактум.
Когда мы только приехали в Лондон, Андрею предложили свои услуги несколько больших пиар-компаний. Одна работала с очень известными людьми – Бекхэмом и Мадонной. В их программе продвижения Андрея было расписано все: выходы, знакомства, мероприятия, интервью. Это должно было работать на имидж, который, в свою очередь, должен был приносить деньги и после окончания карьеры, от него же зависят рекламные контракты. Их не продляют, если позитивный имидж разрушен, как это и случилось с Андреем. Впрочем, контрактов было не так много, потому что Андрей не захотел работать с PR, не понимая, зачем ему это. Он хотел только играть в футбол. В нашей стране пиар спортсмена – его достижения, в Лондоне PR и маркетинг для любого футболиста – отдельное и большое дело. При этом, что бы ни рекламировали Дэвид Бекхэм, Тьерри Анри, Криштиану Роналду, Уэйн Руни или Лионель Месси, я ни разу не слышала, чтобы болельщики обсуждали, что он «вместо футбола рекламирует чипсы» или вообще уровень зарплат футболиста. Никому не придет в голову кричать Лионелю Месси на Камп Ноу – стадионе «Барселоны», что он не забил пенальти, потому что газировки обпился. У нас как только Андрей появился в рекламе чипсов, он сразу «отрастил себе жопу», стал «чипсоедом» и много чего еще. Я была его женой, и точно знаю, что в нем ничего не изменилось, но все эти ярлыки приклеились к нему гораздо крепче, чем голы.
Может быть, у нас просто не понимают, что такое PR? Мы, в общем, тоже не очень понимали, иначе обезопасили бы себя от многих неприятных историй.
