Александр Нильский - Закулисная хроника. 1856 — 1894

— А!.. Какова скотина?!

Несмотря на свой артистический талант и на импровизаторские способности на сцене, Самойлов «в жизни» не отличался красноречием, хотя не прочь был при случае произносить речи, стихи, или вообще что-нибудь рассказывать. Вспомнив, как он выбранил во время хода пьесы одного суфлера, кстати скажу, как он же, желая поощрить другого, С. М. Сосновского, взялся подать ему подарок от группы и при этом произнести несколько теплых слов.

По предварительному соглашению участвовавших в подписке, подношение должно было состояться после торжественного обеда, данного в честь A. Н. Островского, когда вся труппа была в сборе частным образом.

Самойлов торжественно подошел с Сосновскому и, передавая ему подносимые часы с цепочкой, сказал очень несвязную речь, в которой после каждого слова останавливался, подыскивая выражение, и в конце-концов окончательно спутался.

По этому поводу в одной газете появился даже следующий анекдотического характера диалог:

— Почему это такой великолепный актер, как Самойлов, хорошо и бойко разговаривающий на сцене, подавая подарок суфлеру, сказал несвязную речь?

— Оттого, что на сцене-то он всегда сам слушает суфлера, а в данном случае суфлер должен был его слушать. Вот и все!

Самойлов очень любил слушать и рассказывать забавные анекдоты и так же, как Сосницкий, всегда перепутывал и забывал разные обстоятельства при рассказе. Однажды является он ко мне в уборную и говорит:

— Ну, батюшка, вот уморительную-то вещь могу вам рассказать… прелюбопытная история…

И затем начинает рассказывать то, что слышал от меня же накануне.

— Василий Васильевич, — перебиваю я его, — да ведь этот анекдот я только что вчера вам рассказывал…

— Разве?!..

— Да…

— А мне показалось, что это совершенно новый анекдот…

На сцене он не прочь был подшутить над растерявшимся почему-нибудь товарищем. Артистка Е. В. Владимирова, обыкновенно изображавшая аристократок, была близорука и рассеянна. При первой постановке комедии графа В. А. Соллогуба «Чиновник», в которой заглавную роль играл Самойлов, а графиню — Владимирова, Василий Васильевич жестоко подшутил над этой артисткой. Содержание пьесы таково: в деревню к графине приезжает по делам службы чиновник, которого гостеприимная хозяйка хочет подольше удержать у себя в гостях, несмотря на его стремление поскорее возвратиться в столицу. Она с ним кокетничает и, в одной из сцен, предлагает ему взять ее под руку и отправиться в сад. На репетициях Владимирова все время забывала, что ей следует уходить со сцены с Самойловым в дверь налево, чтобы не встретиться с другим персонажем, который тотчас же должен был выходить из противоположной двери. Каждый раз она порывалась на правую сторону и, хотя ей указывали ее ошибку, она тем не менее, все-таки, направлялась не туда, куда нужно.

На спектакле она опять забыла местоположение сцены, и когда взяла Самойлова под руку, то сразу же растерялась. Однако, через несколько секунд оправилась и громко, как бы по пьесе, спрашивает Василия Васильевича, который нарочно не трогался с места:

— В которую же дверь мы пойдем?

Тот, не изменяя тона роли, тоже точно по пьесе, отвечает:

— Извините, графиня, я ведь впервые имею удовольствие быть в вашем доме, а потому и не знаю его ходов и выходов. Потрудитесь вы указать, в которую дверь нам лучше уйти.

Артистка смутилась м, конечно, повела его по прежнему не туда, куда надлежало по ходу комедии. Однако, этой случайной вставки никто из публики не заметил.

С плохими актерами Самойлов не церемонился. Случилось ему участвовать на клубной сцене, после уже своей отставки, с какой-то бездарной любительницей. Окончив роль Василий Васильевич пошел к себе в уборную разгримировываться. По окончании пьесы начались вызовы. К уборной Самойлова подбегает эта любительница и говорит:

— Василий Васильевич, пойдемте поскорей, нас вызывают…

— Нас? иронически переспросил Самойлов. — Коли «нас», так идите и откланивайтесь.

— Нет, без вас я не выйду!

— А я так без вас выйду, — спокойно сказал артист и действительно не прихватил с собой любительницы.

В другой раз подходит к Самойлову на репетиции посредственный, но самомнящий актер Z и говорит:

— Василий Васильевич, вы следите за репетицией?

— Да, слежу.

— Не сделаете ли мне замечания?

— Какое замечание?

— У меня как будто чего-то не хватает?

— Конечно, не хватает… таланта.

С авторами, которые в большинстве случаев заискивали у Самойлова, как у лучшего исполнителя, обеспечивавшего успех пьес, Василий Васильевич был строг и взыскателен. Он нередко заставлял их менять сцены и даже акты для большого эффекта своей роли. И как иной ни противился и ни протестовал, в конце-концов покорялся и делал все угодное премьеру. Драматург В. А. Дьяченко немало выносил различных неприятностей от Самойлова, перед которым, однако, благоговел, потому что главная роль в каждой его пьесе всегда исполнялась им.

Как-то раз, при репетировании какой-то пьесы Дьяченко, Самойлов, по обыкновению путая и перевирая роль, вдруг начал говорить то, что было им исключено. Суфлер остановил его замечанием:

— Василий Васильевич, эти слова зачеркнуты… вы выбросили их еще па первой репетиции…

— Да, да… я и забыл… Удивительная у меня странность?! Постоянно помню лучше всего из роли то, что именно вычеркнуто…

Дьяченко подходить к нему, берет его за талию и полушутливым тоном говорит:

— Вы бы, Василий Васильевич, по этой причине взяли бы да перечеркнули всю роль сплошь… Дело-то, значит, пошло бы лучше…

— Ну, сударь мой, в вашей комедии хоть все повычеркни, а несообразностей и глупостей, все-таки, останется пропасть…

Этот же драматург, при репетировании другой своей пьесы, зашел в антракте в уборную Самойлова в то время, когда тот пил чай со сливками.

— Василий Васильевич, — сказал он, — вы не обидитесь, если я позволю сделать вам маленькое замечание?

— Ну-с?

— Я, разумеется, не хочу вас учить, но…

Артист отхлебнул из стакана и сострил:

— Нет, отчего ж меня не поучить? У меня еще молоко на губах не обсохло.

При постановке пьесы A. Н. Островского «Воевода» («Сон на Волге»), Самойлов решительно отказался играть главную роль, находя ее безобразно длинной и растянутой. Впрочем, впоследствии он шел на компромисс, если автор согласится сделать крупные, по его указанию, купюры.

Самойлов должен был присутствовать на первой репетиции пьесы Островского «Воевода», но не приехал в театр. Автор и режиссер послали к нему нарочного с приглашением пожаловать для личных переговоров. Василий Васильевич соблаговолил приехать. Начались долгие споры и разъяснения. Островскому было желательно участие Самойлова и потому, поборов в себе самолюбие, он пошел на уступки. По поводу одного монолога, Александр Николаевич мягко заметил артисту: