Владислав Лебедько - Хроники российской Саньясы. Том 4

В: Недаром часты примеры описания в христианской традиции старцев, когда старец стоит с абсолютно покойным взором, благословляет, а внутри него идет жутчайшая внутренняя брань. Это он внешне кажется лучезарным и невозмутимым. А внутри кипит работа. Осаждают бесы, демоны, просвещают и направляют ангелы…

А: Я еще не готов к обобщениям более детализированно. Но то, что я могу безусловно описать — что с данностью горнего мира, с данностью того, что называют информационным полем, с появлением миссии в человеке, с определением и данностью ему кармических задач, — уровень драматического, безусловно, увеличивается.

Второе, что я вижу — что каким бы мощным даром ни обладал человек, при наличии мелких человеческих слабостей, дефектов, эти слабости и дефекты самим даром автоматически не устраняются. Наоборот. Мелкий дефект у человека больших возможностей и сверхъестественной одаренности может принимать форму большой проблемы, большой греховности.

В: Есть такое жаргонное выражение: на высокой энергии маленький пустяк, то, что в обычном человеке — маленькая червоточинка, в человеке высокой энергетики это уже такая мощная штука, которая выпирает и видна всем.

А: Это большая змея. Как моя мама говорила, маленькие детки — маленькие бедки, большие детки — большие бедки.

И поэтому я бы так сказал, что совершенствование личности, индивидуальности, духовное совершенствование человека с данностью горнего мира, с данностью высших способностей становится не только индивидуальной проблемой, индивидуальной задачей этого человека, но имеет социальное, эзотерическое и теологическое значение. Чем больше человеку дано, тем большее отрицательное значение могут иметь мелкие дефекты личности. И люди осознавать начинают, что, если раньше им дефектность была позволена, то теперь они чувствуют большую озабоченность, большую проблематичность собственной дефектности. Они чувствуют, что они могут как получить высшее, так и могут шлепнуться — будь здоров!

Поэтому, несмотря на то, что у некоторых людей есть внутренние Учителя, которые им прямо что-то говорят, и говорят, скорее всего истину, если не провоцируют на что-то, если не обучают чему-то, все равно на плоскости, в этой жизни, у него появляется иногда необходимость посоветоваться, проконсультироваться, решить вопрос здесь, с помощью каких-то коллег, советчиков, собратьев по духовному пути.

В: Мало того, если говорить о внутренних Учителях, мало-мальски грамотный психотерапевт — и тот в консультировании не действует напрямую и в лоб. Он создает провоцирующие ситуации. А Учителя — тем более.

А: Это отдельный вопрос, давай попозже к нему вернемся. Об отношениях с Учителями — это отдельный сюжет. Но, во всяком случае, взаимодействие с ними не имеет такого наивного характера, что они тебе все говорят впрямую, а ты только слушай. Отношения там совершенно иные.

Давай мы зафиксируем, во-первых, что, очевидно, очень трудно назвать Учителя (того Учителя, который там есть наверху) консультантом. Давай мы его так называть не будем. Это что-то другое. Под консультантом мы все-таки понимаем человека, который более или менее профессионально занимался плоским консультированием, но встретившись с явлениями объемного мира и сам имея этот объемный опыт, волей-неволей начинает консультировать в объемной ситуации. То есть он имеет дело не только с явлениями обычной жизни, не только с явлениями духовного творчества данной конкретной индивидуальности, но с явлениями надсознательными. Допустим, человек говорит, что с ним разговаривают Учителя и говорят ему то-то и то-то. Но он не знает, что это значит.

В: В какой картине мира он это воспринимает? То ли он видит в этом некоего персонифицированного человека, то ли он воспринимает это как манифестацию коллективного бессознательного, то ли он воспринимает как персонификацию некоего Единого Сущего.

А: Или он просто приходит и говорит: «Вот мне сказали. Это у меня шиза или не шиза?» Или «что бы это значило?» Или, наоборот, «я теперь не буду слушать никого, потому что мне сказали».

В: Или в некоторых традициях: «пришла информация». То есть это не персонифицируется, просто спустилось нечто.

А: Самый главный принцип объемного консультирования: ни самому не шизеть оттого, что тебе даны объемные явления, ни клиенту не давать шизеть.

У меня бывают вещие сны. Что это такое? Это сны, сюжеты которых я понимаю как предсказания, интерпретацию, наставления. Я их как-то разделяю от снов, в которых аккумулированы впечатления предшествующего дня, или которые являются просто отреагированием произошедших событий. Во всех кульминационных точках моей жизни, связанных с опасностью для жизни, или с опасностью для карьеры, переломные события, мне снились сны, в которых мне давался совершенно точный прогноз, правда, в образной, иносказательной форме, чем дело кончится. И я привык уже, что эти сны будут. Бывают сны, в которых мне вообще встречаются вечные сущности, с объяснением мне сверхчувственного смысла событий, происходящих со мной явлений, сны, в которых была инициация, передача.

В: Я хочу сказать, что мы с вами не открываем ничего. Не говоря уже о древних, Юнг, например, эти вопросы фундаментально изучал. Поэтому, к Юнгу можно аппеллировать с полной ответственностью, не добавляя каких-то лишних координат.

А: Не добавляя лишних координат… А я и не добавляю. Я просто хочу сказать, что такие сны и у меня бывают. И следовательно, могут быть у моих клиентов. И именно это я и должен воспринять как феномен. Дальше я либо говорю, что этого не может быть никогда. Или что это может быть, но это бред, и в научной и профессиональной практике это не имеет никакого значения, то есть отрицать, игнорировать это, пользоваться психоаналитической концепцией, мудро вещать, что «это в тебе говорит коллективное бессознательное». Я за первичный факт принимаю во-первых то, что у меня бывают вот такие и еще куча других явлений, а во-вторых, что они могут быть и у моих клиентов. Дальше я смотрю, совершенно так же, как и в плоском консультировании, могу я совокупным человеческим опытом, в том числе и опытом Юнга, в том числе и опытом религиозных деятелей, в том числе и через опыт религиозных концепций, как-то проинтерпретировать свои собственные события и события своего клиента? Будет ли эта интерпретация возможна, будет ли она полезна клиенту? И вот тут я хотел бы вернуться к исходной точке. Если мы говорим о драматургии, режиссуре жизненного пути человека и рассматриваем консультанта, как человека, способствующего большей событийности, большей уникальности бытия у клиента, большей осмысленности, большей концентрированности и структурированности драматического, то в объемном консультировании добавляется еще и явно композиционный момент.