Владимир Шигин - Дрейк. Пират и рыцарь Ее Величества

После Маршаунта выступил капитан Клиффорд, который показал, что он также уговаривал мятежников, а они назвали его дерзким негодяем и угрожали расправой. Приговор, подписанный судьями и утвержденный Дрейком, был таков: "Это самый подлый и невыносимый мятеж, о каком я когда-либо знал. Капитан Маршаунт верно исполнил свой долг, как истый слуга Ее Величества. Все остальные с этого судна, за исключением только двенадцати или шестнадцати человек, которые подняли руки в знак готовности возвратиться к нам, заслуживают позорной смерти, так как они оставили знамя и поручение Ее Величества и покинули в несчастье королевские корабли и тем воспрепятствовали службе для чести и безопасности государства и владений Ее Величества. Потому мой окончательный и решительный приговор таков: штурман сказанного судна, боцман, и Берроу, и команда как главные виновники в этом мятеже будут преданы смерти, если я найду их и они будут в моей власти. Если нет, они все равно по закону мертвые люди. Все остальные будут переданы милосердию Ее Величества как пособники такого изменнического дезертирства. И даже если Ее Величеству будет угодно воззреть на них с милосердием, мой приговор все же таков: они все придут к дворцовым воротам с веревкой вокруг шеи ради примера всем преступникам".

Восстановив закон, Дрейк заявил:

— Может, кто-то думает, что я, разгромив в Кадисе испанцев, уже сделал свое дело, тот ошибается. Я только начал драться!

27 апреля он написал правительственному секретарю Джону Уолни: "Теперь мы получили необходимое количество провизии, и нашим намерением будет с божьей помощью истребить флот, который намеревается выйти к Ла-Маншу и другим местам, прежде чем к нему присоединятся войска короля, для того, чтобы отныне никто и помышлять не смел о чем-то подобном".

Дело в том, что в Кадисе Дрейк получил информацию от пленных испанцев, что еще одним местом сбора всей Великой Армады является Лиссабон. При этом наиболее ценным оказалось сообщение, что Бискайская эскадра Хуана Мартинеца де Рекальде в настоящий момент находится в районе мыса Сент-Винсент. Однако на самом деле последняя информация уже устарела, и к тому моменту, как Дрейк ее получил, Рекальде уже ушел в Лиссабон. Несмотря на это, Дрейк решил занять позицию возле мыса Сент-Винсент. Находясь там, он полностью перекрывал испанские судоходные пути между Средиземным морем и Атлантикой.

— Мы не знаем, будут ли испанцы пытаться восстанавливать свои коммуникации, а если будут пытаться, то когда. По этой причине мы находиться у мыса Сент-Винсент будем столько, сколько сможем! — объявил Дрейк своим командам.

Однако непрерывно в море английские суда находиться не могли. Им требовалась защищенная от ветров якорная стоянка, где суда могли пополнять запасы воды и чиниться.

В качестве такой стоянки Дрейк избрал бухту подле замка Сагреш. Некогда именно в этом замке знаменитый португальский принц Генрих Мореплаватель положил начало эпохе Великих географических открытий, проложив путь в Индию. Теперь же замок должен был послужить на благо Англии.

Дрейк решил атаковать Сагреш, высадить десант и, захватив замок, обезопасить удобную якорную стоянку.

Все понимали, что атака хорошо укрепленного Сагреша сопряжена с огромным риском, так как десант почти не имел артиллерии.

Однако на доводы оппонентов Дрейк ответил:

— Да, риск есть, но какая же война без риска? Мы атакуем Сагреш, и в этом нам поможет внезапность.

Атака Сагреша была столь внезапной, что гарнизон замка не смог оказать серьезного сопротивления. Легендарный замок был взят, и Дрейк получил прекрасную маневренную базу вблизи морских коммуникаций Мадрида.

Тем временем к Лиссабону со всех сторон шли нескончаемой вереницей груженные всевозможными припасами для испанского флота суда. Началась настоящая охота. Суда Дрейка буквально ежедневно захватывали и сжигали по нескольку груженых "испанцев". Вскоре общее число перехваченных испанских судов превысило сотню. Особенно чувствительным для Мадрида был перехват нескольких судов с бочарной клепкой, предназначенной для изготовления бочек для провизии и воды. Забегая вперед, скажем, что именно нехватка пресной воды стала одной из самых тяжелых проблем, с которыми столкнулась Великая Армада в 1588 году. Дело в том, что изготовление бочек для воды — процесс весьма непростой. Особенно много зависит в нем от просушки дерева. Когда же Дрейк перехватил все заготовленное для бочек дерево, испанцам пришлось наскоро собирать бочки из сырого материала. Тот, разумеется, вскоре рассохся, вода вытекла, и команды остались ни с чем. Заодно англичане перетопили более шести десятков промышлявших тунца рыбачьих лодок.

"До тех пор, пока Богу будет угодно даровать нам еду и питье, ветер и благоприятную погоду нашим кораблям, вы наверняка услышите, что мы находимся возле мыса Сент-Винсент, — писал Дрейк министру Уолсингему. — Здесь мы ежедневно делаем и будем делать то, что Ее Величество и вы нам далее прикажете. Мы благодарим бога за то, что Ее Величество отправила в море эти несколько кораблей".

Пока небольшие суда перехватывали испанцев у мыса Сент-Винсент, сам Дрейк с большими и вооруженными судами подошел к Лиссабону, заняв позицию у мыса Каскаэс, что всего в двадцати морских милях от португальской столицы. Несколько дней Дрейк пребывал в раздумье: а не атаковать ли ему Лиссабон по той же схеме, как он атаковал Кадис? Эффект от такой атаки мог бы быть катастрофическим для Мадрида, ведь на рейде Лиссабона находились в состоянии приготовления главные силы испанского флота, а на берегу были сосредоточены огромные запасы боеприпасов и провианта.

Однако следовало учитывать, что испанцы, скорее всего, уже извлекли уроки из событий в Кадисе и значительно усилили оборону, а потому на повторение блестящей победы в данном случае было трудно рассчитывать. При этом в случае поражения Дрейк бы разом перечеркнул все свои успехи, а также навлек на себя гнев королевы, которая до сих пор пребывала в определенных сомнениях о начале большой войны с Испанией.

Исходя из этого, Дрейк после некоторых раздумий принял компромиссное решение: Лиссабон не атаковать, а ограничиться его морской блокадой.

— Будем надеяться, что, находясь у ворот Лиссабона, после опустошения в Кадисе и у берегов андалузских и португальских, мы одним своим присутствием вызовем старика Санта-Круса на бой. Ну а там уж мы ему покажем, как дерутся англичане! — говорил Дрейк в кругу своих капитанов.

Но здесь он просчитался. Санта-Крус выйти в море для генерального сражения не пожелал, справедливо полагая, что испанский флот еще не готов к столь решительным действиям.