Геннадий Козлов - Грустный оптимизм счастливого поколения

У меня с Сашей отношения сложились ровные, несколько огорчало только, что в доме от него не было никакой пользы. Желая исправить положение, я как-то захватил Сашу на дачу и приобщил к работе на циркулярной пиле. Ничего хорошего из этого не вышло. Уже на третьей доске «экстрасенс» пропилил себе руку. Слава богу, не слишком глубоко, все пальцы остались на прежних местах. Вика была на меня сильно рассержена и велела немедленно сопроводить Сашу на станцию в медпункт.

С целью экономии рабочего времени я предложил отвезти Сашу на велосипеде. Он это предложение поддержал и, более того, решил ехать самостоятельно, управляя одной рукой. Перед самой станцией случилось непредвиденное. Переднее крыло его велосипеда каким-то образом развинтилось и нырнуло вперед, прямо под рулевое колесо. Велосипед потерял управление и вместе с седоком грохнулся в канаву.

Падение оказалось на редкость неудачным. Теперь у Саши были повреждены вдобавок к руке еще голова и правый бок. В медпункте фельдшер долго не мог взять в толк, как это сразу можно попасть под циркулярку и упасть с велосипеда. Помощь, тем не менее, оказал. Не меньше фельдшера удивилась и Вика, когда я доставил на дачу ее «потустороннего» соратника, замотанного бинтами по пояс. После этого мне было категорически запрещено привлекать Сашу к каким-либо работам. По правде говоря, я и сам больше к этому не стремился, так как был сыт по горло уже достигнутым.

С Сашиным отцом, к сожалению, все кончилось трагически, и после этого Саша окончательно подался к Богу. Церковная карьера его сложилась удачно. Сначала он несколько лет проработал в Казахстане, а потом получил полуразрушенный приход в Москве на Таганке. Несколько раз заходил он к нам в гости, в полном церковном облачении, и даже пытался склонить меня к вере, но не убедил.

Кроме Рябцева, на работе у Вики была еще подружка – Зина, тоже выпускница физтеха, с которой они были зачислены одновременно. Зина была женщиной исключительно деловой, напористой и чрезвычайно уверенной в себе. Иными словами – прямой противоположностью Вике. Показательным в этом отношении был, к примеру, случай на лыжных соревнованиях. Удивительно вспоминать, но в те не столь отдаленные времена на предприятиях проводились целые спартакиады, успехи в которых шли в зачет социалистического соревнования отделов. Участвовали в них практически все.

После лыжной гонки Зина – главная заводила и спортивная звезда – возбужденно рассказывала всем о том, как она пролетела дистанцию на одном дыхании. По ее словам выходило, что это если и не будет мировой рекорд, то уж что-то совсем близкое.

Вика тоже участвовала в соревнованиях. Она была искренне рада такому успеху подруги. Каково же было всеобщее удивление, когда объявили результаты: у Зины было второе время, а первое – у Вики. Зина было потрясена, а Вика чувствовала себя крайне неловко и утешала подругу тем, что все это совершенно случайно и что все знают Зину как лучшую лыжницу если не страны, то уж, во всяком случае, Института.

Коллектив на их предприятии был преимущественно женским, и интриги плелись постоянно. Вика в них не участвовала, стараясь всячески избегать конфликтных ситуаций. Научные результаты у нее были весьма значимые, но о диссертации она никогда не помышляла. В результате получилось так, что фактически по ее работам стала оформлять диссертацию женщина-соавтор из другой организации. Вика не только не огорчилась, но во всем помогала ей, поскольку эта женщина, по ее мнению, трудно жила и ученая степень ей могла помочь.

Не умея защитить свои интересы, Вика всегда была готова вступиться за других, если считала их несправедливо обиженными. В этих случаях в ее действиях не было ни робости, ни даже элементарной осторожности. Причем она обладала даром чувствовать проблемы заранее. Приведу наглядный пример.

Как-то мы приехали навестить детей в пионерский лагерь. Сыну было лет восемь. Он решил продемонстрировать нам свою удаль и съехать с горки на велосипеде. Вдруг Вика бросается за ним вдогонку и останавливает на полпути. Оказалось, что у велосипеда порвалась цепь, но еще не соскочила. Никто из нас не шелохнулся и даже ничего не понял, да и заметить это на расстоянии было непросто, так же как догнать и остановить оставшийся без тормозов велосипед. Вика потом сама удивлялась своим действиям, поскольку сорвалась с места до того, как заметила обрыв цепи.

В картине Э. Рязанова «Забытая мелодия для флейты» в одном из центральных эпизодов медсестра оживляет возлюбленного. Сцена снята очень сильно, но в ее реалистичности я усомнился. Вика же, напротив, была уверена, что такое вполне возможно, она чувствовала, что и сама смогла бы. К счастью, случая проверить не представилось, но завышенной самооценкой она никогда не страдала и слов на ветер не бросала. Уж это я знаю точно.

С течением времени научная работа на предприятии начала угасать, а интриги, соответственно, стали усиливаться. Главным, строго охраняемым секретом их режимного предприятия, по словам Вики, стало то, что они ничего толкового сделать не могут. Она все больше склонялась к мысли завершить бесполезную деятельность, однако решиться на столь серьезный жизненный шаг долго не могла. Произошло это только в 1992 году, когда Вика неожиданно заболела.

Болезнь нагрянула без всякого предупреждения. В груди образовалось небольшое уплотнение. Прояснить ситуацию должна была биопсия. Вика очень волновалась и попросила меня пойти к врачу вместе с ней. Из кабинета она вышла поникшей. Я сразу понял, что дело плохо. Врач сказал ей все напрямую и направил в больницу на срочную операцию.

При мне Вика никогда не плакала, держала себя в руках, но диагноз ее заметно надломил.

В больнице врачи необходимость операции подтвердили, но немедленно госпитализировать отказались из-за забастовки. Было такое короткое время, когда бастовали и медики. За время вынужденного ожидания друзья убедили меня в том, что негоже доверять жену первой попавшейся больнице, и мы стали искать и нашли путь в Онкологический центр. Сейчас я не уверен, что это было правильное решение.

При первом посещении Центр произвел на нас просто гнетущее впечатление. Толпы несчастных больных людей в поликлинике, очереди во все кабинеты и, наконец, огромное мрачное здание клиники. Даже мне было не по себе от всего этого. О состоянии Вики нечего и говорить. Она жалела, что сразу не попала в обычную больницу.

Профессор, к которому через знакомых нас направили, принял Вику довольно жестко. Сказал, что, раз такое дело случилось, нужно сразу привыкать ко всем трудностям болезни и проблемам, связанным с ее лечением. По его мнению, болезнь была на ранней стадии, и операцию он взялся сделать без удаления груди. Это была первая хорошая новость за последние две недели.