Белла Ахмадулина - Поэзия народов Кавказа в переводах Беллы Ахмадулиной

1967

ОТ СУХУМИ[187] ДО ЧЛОУ[188]

Шел я день от Сухуми до Члоу,Шел другой, и уже по-ночномуПотемнело небесное око.А до Члоу все так же далёко.Тут вы вправе воскликнуть «Да что вы!Час пути от Сухуми до Члоу!»

У Синопа свернул я с дороги.Поболтать о делах, о здоровьеСобрались все друзья и родные,Все зеваки и люди иные.Затянулась до ночи беседа,Да и ночь миновала бесследно.

Поутру же, за чистым Кодором[189],Поравнялся я с другом, с которымЯ дружил, но не виделся долго.Он сказал «Неужели до домаНе дойдешь ты со мною и в домеРог с вином не удержишь в ладони?»

О, уступчивый я, безотказный!Угощался я разностью разной,Так душа была этому рада,Что запели мы «Райда, о райда!»И хозяйка была так радушна,Что продолжили «Райда, райдгуша!»

В Тамыше [190]повстречался мне старец.Стодвухлетний и дерзкий красавец,Он дразнил меня: «Видно, ты сделанИз ольхи — ты мне кажешься дедом».В небесах красовался Ерцаху[191],И луна приступала к мерцанью.

Ветер детства на щёки мне дунул.Шел я в Члоу, о Члоу я думал.Моего промедленья провинностьСнова длилась, как дивная дивность,И не знал я: когда же я двинусь?Ах, когда же я все-таки двинусь?

1967

«Для выгоды бренного тела…»

Для выгоды бренного тела —О нет! Для бессмертного дела! —Меж грудью твоей и спиною,А всё ж меж землей и луною! —В тебе — но для пользы всесветной! —Таинственный пульс милосердныйПылает,И алчет дареньяОткрытая рана горенья.

Сияй золотой добротою!Не то тебе быть сиротоюВ глуши немоты нелюдимойНа родине речи родимой,Да будут слова твои правы!Беспечный! Для власти и славыЗачем ты лукавством мараешь Уста?Ты уже умираешь.

И те, что твердили: «ДостоинПочёта, кто дом свой достроил», —Не крикнут: «Он умер, о Боже!», —А скажут: «Он умер, ну что же».Так дерево не даровалоПлодов и теперь деревянно,Так высох скупой или нищийРодник, никого не вспоивший.

В себе и во мгле мирозданья,Спасая очаг состраданья,Живи! — для кого-то другого,Чужого, родного, живого,А после предайся бессмертью,Чтоб путник затеял беседуС тобою — под кроткой и милойЛиствой над твоею могилой.

1967

«Этот месяц зовется июлем…»

Этот месяц зовется июлем —И неистово мы караулимМимолётного облака тень.В солнцепёке великом и лютомТолько море прощает и любитТолчею наших страждущих тел.

Этот месяц зовется июлем —И, гудящая приторным ульем,В пекле улиц теснится жара.Неужели, хранимая лугом,Где-то полнится холодом луннымТа река, что и ныне жива?

Этот месяц зовется июлем —Рисовальщик, малюющий углем,Он чернит наши спины и лбы.Мы устали, мы загнаны в угол,И над югом, объятым недугом,Скорбно высятся горные льды.

Этот месяц зовется июлем —Он дерзил нашим скромницам юнымИ на нет их наряды сводил;Сам Ерцаху сегодня безумен —Слыл бессмертным и все-таки умерСнег его поднебесных седин.

Этот месяц зовется июлем —Мы сгораем, но все ж не горюем,Воедино нас жажда свела.Ах, июлем наш пир именуем —Мы пируем, и нас не минуютМамалыга [192] и чаша вина!

1967

РЕКИ

Оглохли, обезумели вы, реки!И реки ли — та грубая вода,Которая наносит в диком бегеНемало для Абхазии вреда?

Вы источили грудь ее живую,Что вас вспоила сладостью своей,Уж кость видна! Я плачу и целуюНагие раны страждущих камней.

— О, горе нам! Где мудрые растенья?Убита их целебная листва.И песней смерти станет песнь раненья,Коль добрый разум не спасет леса.

1967

«Слышу голос невнятный и странный…»

Слышу голос невнятный и странный…На исходе тишайшего дняБезутешность души безымяннойОкликает и мучит меня.

Чу! Опять этой музыки лишнейСлышен звук. Но дорога пуста.Где же плакальщик, слёзы проливший?Где певец, отворивший уста?

Слышу голос… Но что же он значит?Вознесясь над моей тишиной,Не моя ль это молодость плачетНадо мной, над моей сединой?

Или всё, что должно быть воспето,Что воспеть я хотел и не мог,Моего не дождавшись привета,Шлет мне кроткий упрёк и намёк?

Слышу голос… Добрейший, умнейший.Друг мой верный, ты — там, на войне,О, умевший любить и умерший,Как же ты не забыл обо мне?

Осень, вечер, в невнятице серойРеют лики, крыла, имена.Тишина — это вздох милосердныйЧьей-то муки, простившей меня.

Слышу голос…— Безумный, безумный! —Говорят домочадцы мои.Это действует вечный и шумный,Непреложный порядок земли.

Переклик голосов бесконечен.Не печалься на этом пиру!Это добрый лепечет кузнечик.Это ставня скрипит на ветру.

Умоляют:— Не слушай, не слушай! —Слышу голос… И все не пойму:В чём значение тайны насущной,Причиняющей муку уму?

1967