А. Ходоренко - 10 гениев бизнеса

Предки Рокфеллера жили во Франции и были гугенотами. В XVII веке семья Рокфайль бежала в Германию от инквизиции, погромов и охотившихся за еретиками королевских драгун – там эмигранты переделали свою фамилию на немецкий манер. Они выбрали суровую и безжалостную веру: их Бог требовал строгой внутренней дисциплины, тяжелого труда, бережливости, отречения от радостей плоти. Зато протестанты ощущали себя избранным народом – их ждало царство небесное, а все остальные были прокляты, их ничто не могло спасти, и с ними не стоило церемониться. Труд, долг, верность по отношению к своим и холодное безразличие к чужим – все это Джон Рокфеллер впитал с молоком матери. Триумф дома Рокфеллеров (банки, железные дороги, недвижимость и легендарная компания Standard Oil («Стандарт ойл») стал победой поколений Рокфеллеров и Рокфайлей – мельников, фермеров и мелких торговцев, много и тяжко работавших, копивших, отказывая себе во всем, и терпеливо ждавших своего часа.

Рокфеллеры перебрались в Новый Свет в XVIII веке и понемногу продвигались на север, к Мичигану, в конце концов остановились в городе Ричфорде, штат Нью-Йорк. Именно там в 1839 году появится на свет Джон Рокфеллер.

Его воспитанием занималась в основном мать, ярая баптистка. «Она и священник с младых лет внушали мне, что надо трудиться и экономить», – вспоминал потом Рокфеллер. В нестандартном воспитании берут свое начало все его черты характера, как положительные, так и отрицательные, которые Джону ставили в вину в зрелые годы. Нужно знать о его жизни до образования Standard Oil, чтобы понять этого незаурядного человека.

Отец будущего мультимиллиардера Уильям Эйвери Рокфеллер – распутник, конокрад, шарлатан, обманщик, двоеженец, лгун – собрал в себе все мыслимые пороки. Уильям появился в городе – красавец-мужчина со светло-каштановой бородой, в новом, с иголочки, сюртуке и (невиданное дело в Ричфорде!) тщательно отглаженных брюках. На груди у него красовалась табличка «Я – глухонемой». Благодаря ей Уильям, прозванный Большим Биллом, вскоре знал всю подноготную каждого горожанина. Пышная борода и стрелки на брюках пронзили сердце деревенской девушки Элизы Дейвисон. Она воскликнула: «Я бы вышла за этого человека замуж, не будь он глухонемым!» – и скромно стоявший невдалеке «калека» понял, что тут можно провернуть неплохое дельце. Уши Билла работали не хуже еще не изобретенных радаров, и о том, что отец дает за Элизой пятьсот долларов приданого, он прослышал двумя днями раньше. Вскоре молодые обвенчались, а через два года на свет Божий появился Джон Рокфеллер. Бог наградил Уильяма необыкновенным обаянием: Элиза не рассталась с ним, даже поняв, что ее жених все отлично слышит, а при случае может сквернословить не хуже пьяного лесоруба. Она не бросила мужа даже тогда, когда он привел в дом свою любовницу Нэнси Браун и та стала рожать Уильяму детей. На заработки Билл уезжал по ночам. Он исчезал в темноте, не объясняя, куда и зачем едет, и возвращался через несколько месяцев на рассвете – Элиза просыпалась от стука ударившегося в оконное стекло камешка. Она выбегала из дома, откидывала засов, открывала ворота, и муж въезжал во двор – на новой лошади, в новом костюме, а порой и с бриллиантами на пальцах. Красавец-мужчина делал неплохие деньги: брал призы на стрелковых конкурсах, бойко торговал стекляшками – «Лучшими в мире изумрудами из Голконды!» – и успешно выдавал себя за знаменитого доктора-травника. Соседи называли его Биллом-дьяволом: одни считали Уильяма профессиональным игроком, другие – бандитом. Билл ни в чем не знал нужды, а Элиза и дети жили впроголодь и очень много и тяжело работали. Надо сказать, что в середине XIX века людей, подобных Уильяму Рокфеллеру, было немало.

Билл разъезжал по стране в повозке, запряженной тощей, скелетообразной кобылой. Дабы выглядеть значительней, он присвоил себе без всякого на то права пышное звание доктора медицины и продавал на ярмарках эликсир собственного изготовления, равного которому, по его словам, не было и быть не могло. Этот бальзам, составленный благодаря знанию особого секрета и тайн алхимии, излечивал зубную боль, чесотку, цингу, насморк, простуду, оспу, сифилис и даже рак «вне зависимости от того, – как уточнял Уильям, – кого постигли эти болезни: белых, чернокожих, краснокожих или домашний скот». Некоторые пациенты выздоравливали, особенно если воздерживались от питья эликсира, а некоторые умирали.

Зато мать Джона Дейвисона Элиза была праведной баптисткой. В своих детях она воспитывала в равной степени и страх перед Богом, и уважение ко всем библейским законам баптисткой веры. Нередко друзья и недруги Джона называли его дьяконом, и, похоже, мальчику нравилось это прозвище. Его мать была сторонником строгой дисциплины и научилась вести очень аскетический образ жизни. Она неустанно повторяла детям: «Сознательное расточительство приводит к страшной нужде». У Элизы на каминной полке стояла голубая китайская фарфоровая ваза, в которую складывали деньги на семейные нужды. Но, даже живя впроголодь, мать поощряла Джона бросать пенни в тарелку для пожертвований. Он оставался преданным христианской вере и баптистской доктрине в течение всей жизни, будучи абсолютным трезвенником, отказываясь играть в азартные игры и танцевать.

Чистую душу Элизы Рокфеллер постоянно терзал страх, верней, два страха, которые лишали женщину сна. Первый – что непристойные мысли, украдкой пробиравшиеся в голову, несмотря на все усилия не допустить их, увлекут ее на скользкую дорожку и приведут к вечной погибели. Второй, еще более ужасный страх – что сын Джон Дейвисон станет похожим на своего отца, Уильяма, который приобрел такую репутацию, что стоило произнести его имя, как люди тут же начинали обмениваться понимающими улыбками и кто-нибудь да отпускал сальную шутку. Элиза и Уильям Рокфеллеры составили дивную супружескую пару, живущую как кошка с собакой.

Элиза принадлежала к тем высокодобродетельным американкам, которые зачинают в страдании, рожают с наслаждением и, похоже, больше, чем небесное блаженство, любят тернистый путь, который, как известно, к нему ведет. Она пила только воду, ела лишь для того, чтобы поддержать силы, и самым любимым ее времяпрепровождением было сидеть на жесткой скамье в баптистском молельном доме и распевать псалмы. По воскресеньям Уильям, если он случайно оказывался в Ричфорде, охотно сопровождал ее к службе. Там он во все горло подпевал с серьезным, сосредоточенным видом, который, откровенно говоря, никого не мог обмануть. Мощный, заросший волосами, с головой фавна, сидящей на бычьей шее, он предпочитал дому молитвы, посещал бары, пользующиеся скверной репутацией, и другие, более веселые дома. Уильям любил вонючие сигары, низкопробное виски и столь же низкопробных женщин легкого поведения.