Ги Бретон - Наполеон и Мария-Луиза

Несмотря на усталость, она пошла поцеловать Орленка, затем добралась до своей комнаты и с наслаждением уснула.

Бывшая императрица была права в том, что решила набраться сил, поскольку с той поры, как все дипломаты Европы собрались в Вене на Конгресс для того, чтобы постараться восстановить все то, что Наполеон разрушил за пятнадцать лет, жизнь в австрийской столице стала бесконечной цепочкой балов, празднеств, парадов, приемов и концертов60.

Спустя пять дней после возвращения Мария-Луиза приняла участие в празднике, устроенном в том же самом зале, где за четыре года до этого она «вышла замуж» по доверенности за французского императора.

Из глубины своей ложи она наблюдала за тем, как танцевали Меттерних, Кастлерейг и все победители ее мужа. И не выказала при этом ни малейшего волнения.

Время от времени она оборачивалась к Нойпергу и посылала ему улыбку заговорщицы. Вместо ответа, как говорит нам Леонид Турнье в характерном для него стиле, «тот подмигивал ей своим единственным глазом»…61

Узы, соединявшие Марию-Луизу и Наполеона, с каждым днем утончались.

Различным событиям суждено было ускорить разрыв.

Однажды вечером, стоя посреди гостиной, Боссе, бывший управитель дворца Тюильри, вдруг заговорил об изменах императора.

– Все придворные дамы императрицы служили для него гаремом, – сказал он со смехом. – Одна только герцогиня де Монтебелло стоила трех…

Мария-Луиза побледнела.

– Вы забыли, перед кем вы находитесь? – сказала она.

Гнев помешал ей продолжить, и поэтому она обернулась к Нойпергу. Тот немедленно вмешался в разговор. И тогда двор с редким наслаждением увидел, как любовник бывшей императрицы горячо заступается за человека, которому он наставляет рога…

Огласка, которую получили ее неурядицы в семейной жизни, разбудила в душе Марии-Луизы большое число старых обид. Ловким ходом Меттерних сумел завершить ее разрыв с повелителем острова Эльба.

Однажды утром Марии-Луизе принесли какой-то странный документ от папского нунция. С легко понятным ужасом она прочитала о том, что расторжение брака между Жозефиной и Наполеоном не было оформлено по всем правилам, что ее союз с бывшим императором был незаконным и что она, следовательно, жила с 1810 года в качестве «незаконной жены»…

Церковь снисходительно добавляла, что, поскольку госпожа Богарнэ умерла, ничто не могло больше препятствовать настоящей свадьбе имперских сожителей. В документе было такое заключение: «Потомство воздаст по заслугам самому благородному и честному из монархов (Францу I) за то, что он пожертвовал своей дочерью ради интересов своего народа, но если мы были обмануты в своих лучших чувствах этим чудовищем (Наполеоном), потомство спросит, почему этот скандал продолжался столь долго, почему все считали эту невинную жертву законной женой в то время, как с точки зрения католической религии она могла выйти за него замуж только теперь. То есть тогда, когда чудовище стало вдовцом и получило возможность заключить новый брак…»

Мария-Луиза пришла в ужас. Значит, Наполеон сделал ее грешницей, а ее сына – незаконнорожденным!..

Ее старая ненависть к «французскому людоеду» разгорелась с новой силой. Набожная католичка, бывшая императрица не могла простить «корсиканцу» то, что он вынудил ее целых четыре года жить в смертном грехе…

И, даже не подумав о парадоксальной стороне этого положения, она отправилась исповедоваться в своих религиозных печалях к любовнику…

Нойперг прекрасно умел использовать выгодные обстоятельства. Он начал с того, что запер дверь на засов, затем перенес Марию-Луизу на кровать, осыпал ее ласками и нежностью и с умопомрачительной ловкостью и отвагой сумел наконец стереть на некоторое время из ее памяти все плохие воспоминания…

Несмотря на безразличие, которое бывшая императрица начала проявлять в отношении Наполеона, в конце сентября среди участников Конгресса прошел слух о том, что она продолжает поддерживать переписку со ссыльным и что она тайно готовится уехать на остров Эльбу.

Некоторые дипломаты немедленно этим воспользовались для того, чтобы воспротивиться возведению ее в ранг герцогини Пармской.

Молодая женщина пришла в растерянность и направилась к отцу. Тот объяснил ей спокойным голосом, что для того, чтобы убедить Конгресс, что она порвала все связи с Наполеоном, лучшим средством было бы публично выставить напоказ ее связь с Нойпергом.

Спустя два часа после этого разговора двор узнал о том, что генерал был назначен обер-штал-мейстером, официальным поверенным в делах и камергером двора Марии-Луизы. Эти должности давали любовнику право сидеть в карете рядом с любовницей…

С той поры эта парочка стала прилюдно гулять по Вене, присутствовать на концертах и даже выезжать на природу.

Послушаем Макса Бильяра:

«Марии-Луизе не представляло никакого труда уничтожить все, что бросало на сегодняшнюю ее жизнь нежный отсвет воспоминаний и что напоминало об императоре. Она любила Нойперга и даже не старалась скрывать свою странную привязанность к этому человеку, ставшему “властелином ее мыслей и хозяином ее тела”62. Она вместе со своим камергером совершала прогулки верхом или в коляске; случалось иногда, что они делали остановку на какой-нибудь ферме или садились под деревьями для того, чтобы полюбоваться прекрасными пейзажами. С собой они брали молоко и простой хлеб. Очарование мечты, любовь на траве в укромном месте, любовь, которая привязана к сельской пище… – это было пленительно и поэтично, это было достойно полотна с идиллией Гесснера или пасторалью Флориана. То, что Мария-Луиза была счастлива, подтверждается ее весельем и остроумием…»63

Это пристрастие к любви на траве вынудило однажды любовников забыться настолько, что крестьяне, спрятавшиеся за изгородью, получили от этой сцены, как говорит нам Леонид Турнье, «урок сладострастия»…

В некоторых деревнях в окрестностях Вены были пастухи, которые могли даже похвастать тем, что знают точный цвет «ежика Ее Императорского Высочества эрцгерцогини Австрийской»…

Такое самозабвение наконец-то убедило членов Конгресса. И герцогство Пармское было отдано не бывшей французской императрице – а неверной супруге Наполеона I.

Глава 15

Наполеону удается покинуть остров Эльбу благодаря прекрасной Бартоли, любовнице полковника Кэмпбелла

Любить женщину – какое спасение!..

В то время как в Вене члены Конгресса ругали друг друга изысканно вежливыми словами, как и положено дипломатам, Наполеон на острове Эльба продолжал вести тихую и размеренную жизнь.