Петр Фролов - Исповедь палача с Лубянки. Эмиссар Берии с особыми полномочиями

Добыть их можно было двумя способами: вербуя местных жителей и военнослужащих Красной Армии или направляя в регион своих эмиссаров.

Основной недостаток первого способа – велик риск того, что агенты будут «подставой» советской контрразведки. Собственно, так оно и произошло. Служа во время войны в центральном аппарате военной контрразведки, я узнал подробности нескольких таких операций.

Помнится, в одном случае «тайным информатором Токио» был «поручик Киже». На самом деле в документах он фигурировал как офицер штаба Краснознаменной Дальневосточной армии, а именем киноперсонажа называл его я. Очень мне нравилась одноименная кинокомедия[92]. Впервые я увидел ее, когда учился в пограничном училище, потом несколько раз во время службы на заставе, а затем перед войной несколько раз в кинотеатрах, в т.ч. и во время командировок на Украину, когда удавалось выкроить несколько часов на отдых. В реальности этого офицера не существовало. Его придумали военные чекисты и от его имени готовили донесения, которые передавал в Токио наш агент. Японцы так и не раскрыли обман...

Комментарий Александра Севера

Вероятно, Петр Фролов назвал «поручиком Киже» офицера Красной Армии Ивана Горелова, который принимал активное участие в операции «Маки Мираж». Частично она была рассекречена лишь в конце прошлого века, поэтому автор не сообщил в своих мемуарах подробности.

Операция «Маки Мираж» была проведена амурским окружным управлением ОГПУ в начале тридцатых годов прошлого века и направлена против японской разведки. Ее цель расшифровывалась в названии. Маки – от слова «макаки», которым после интервенции называли японцев. Мираж – дезинформация противника[93].

Поздним вечером 20 января 1925 года в Кремле в кабинете у Иосифа Сталина состоялось внеплановое совещание. На нем присутствовали: председатель ОГПУ Дзержинский, его заместитель Менжинский и начальник ИНО ОГПУ Трилиссер. На Дальнем Востоке сложилась критическая ситуация. Япония планирует напасть на Советский Союз. Единственный способ предотвратить вооруженное столкновение между Москвой и Токио – убедить Японию в боевом превосходстве Красной Армии. Для этого необходимо через японскую агентуру на Дальнем Востоке передать в Токио завышенные данные о численности и вооружении дислоцированных в этом регионе частей и соединений Красной Армии. Тогда же назвали имя ключевого агента в планируемой операции – сотрудник ОГПУ Иван Иванович Горелов.

Непосредственно к самой операции удалось приступить лишь в начале тридцатых годов прошлого века. До этого времени, в течение пяти лет, сотрудники ОГПУ занимались выявлением и нейтрализацией японской агентуры на Дальнем Востоке.

В июне 1930 года в Маньчжурию в город Сахалян (сейчас китайский город Хайхэ) был направлен сотрудник ОГПУ Лазарь Хаимович Израилевский («Летов»). Выбор этого города был не случаен. Именно здесь дислоцировалась резидентура японской разведки. Чекисту предстояло внедриться в ее агентурную сеть. В город он прибыл с документами на имя сотрудника Дальгосторга Островского. Провинциальный городок Сахалян находился на берегу реки Амур. В нескольких сотнях метров от него, на противоположном берегу, находился советский город Благовещенск. Жители обоих населенных пунктов активно использовали это соседство, регулярно пересекая государственную границу между двумя странами и ведя бойкую торговлю. Фактически Сахалян стал местом, где представители иностранных разведок добывали информацию о Советском Дальнем Востоке. А учитывая то, что граница тогда почти не охранялась, это позволяло японской разведке активно засылать свою агентуру на территорию Советского Дальнего Востока.

Из официального сообщения управления полиции города Сахаляна:

«Господин Островский.

Подданный России. Торговец.

Снимает в Благовещенске квартиру по адресу улица Торговая, дом 17. Семья находится в Хабаровске. Как официальное лицо может беспрепятственно пересекать советско-китайскую границу в обоих направлениях».

По плану операции «Маки Мираж» чекисту предстояло ввести в игру Ивана Горелова, человека, который сыграл ключевую роль в поединке советских и японских спецслужб. Согласно разработанной легенде, Иван Горелов – высокопоставленный офицер Красной Армии. Он якобы занимал важный пост в штабе Особой Дальневосточной армии (ОДА)[94] и имел доступ к совершенно секретным документам.

А в это время Токио активно разрабатывал планы крупномасштабного военного нападения на Советский Союз. Была даже определена дата начала агрессии – ноябрь 1934 года. После поражения Российской империи в русско-японской войне, когда небольшое островное государство одержало победу над огромной державой и захватило остров Сахалин, японским генералам захотелось расширить еще больше границы страны и захватить Советский Дальний Восток. Попытка провести эту операцию во время Гражданской войны в Советской России закончилась неудачей. В начале тридцатых годов прошлого века началась подготовка к новой военной операции.

Для Москвы ситуация на Дальнем Востоке была критической. Численность ОДА в начале тридцатых годов прошлого века – 42 тысячи военнослужащих, отсутствие развитой системы железных дорог, что не позволяло оперативно перебросить резервы из других регионов, а также обеспечить бесперебойное снабжение армии боеприпасами, продовольствием, горюче-смазочными материалами. Да и боеспособность Красной Армии в целом, об этом рассказано выше, была на низком уровне. Выход был один – создать для Токио «потемкинскую деревню», говоря другими словами, продемонстрировать Японии наличие на Дальнем Востоке многотысячной хорошо экипированной, прекрасно обученной и боеспособной армии.

В июле 1931 года японская разведка организовала вербовочный подход к Островскому через своего агента – владельца ресторана «Рион», потомка грузинских князей, эмигранта Григория Перетинава. Чекист понимал – это только начало и вскоре его ждет встреча с резидентом японской разведки в Сахаляне Садаичиро Кумазавой. В этом городе самурай «тайной войны» находился с 1918 года. Официально он владел гостиницей «Сибирь» и занимался нелегальной переброской людей и грузов через советско-китайскую границу. Хорошее «прикрытие» для профессионального разведчика.

Через несколько дней такая встреча состоялась – в ресторане гостиницы «Сибирь». Кузамава после предварительной беседы на тему перспектив советско-китайской торговли внезапно предложил Островскому стать агентом японской разведки. Чекист обещал подумать, но согласился выполнить простое задание – передать половинку рублевой купюры человеку Кумазавы в Благовещенске. После первого задания последовало второе, затем третье... К моменту их знакомства у японского резидента почти не осталось ценных агентов на территории Советского Дальнего Востока. Все они были ликвидированы чекистами. И Островский должен был их заменить. Однако он не мог предоставить совершенно секретную информацию о местах дислокации частей и соединений ОДА и их численности, о строительстве оборонительных сооружений, о принимаемых в ЦК ВКП (б) и Генштабе решениях относительно Дальнего Востока и т.п. Требовался высокопоставленный офицер Красной Армии, которому вся перечисленная выше информация была доступна. Таким человеком был Иван Горелов.