Райнхард Гелен - Война разведок. Тайные операции спецслужб Германии. 1942-1971

Глава IV

«ОРГАНИЗАЦИЯ ГЕЛЕНА»

Пока я находился в Соединенных Штатах, мои сотрудники, оставшиеся на родине, не сидели сложа руки. Вессель вскоре после моего отъезда восстановил связь с Бауном, который, как мы и договаривались, добровольно сдался в плен американцам. Несколько раз его переводили из одного лагеря для военнопленных в другой, и в конце концов он оказался неподалеку от Висбадена – под Оберурзелем. Этот лагерь находился в ведении КРК. Там царили строгие порядки, поскольку содержались пленные, подозреваемые в совершении военных преступлений, и следствие активно занималось ими. Баун и некоторые его сотрудники стойко переносили все невзгоды. Им удалось даже не потерять чувство юмора. В соответствии с нашей договоренностью, он заявил в удобный момент о своей готовности сотрудничать с американской контрразведкой. Я, как уже упоминал, в конце 1945 года согласился, чтобы Баун со своими людьми приступили, так сказать, в порядке эксперимента к активным действиям. Мое решение основывалось на следующих соображениях. С одной стороны, нам предоставлялась возможность убедить скептически настроенных американцев, что мы располагаем не только устаревающими со временем документами, но и не потерявшими актуальность ценными познаниями и опытом. А это в условиях продолжавшегося еще в Германии послевоенного хаоса, разрыва связей из-за разделения страны на оккупационные зоны и перемещения миллионов немцев было немаловажным фактором.

С другой стороны, чем дальше, тем труднее привлекать к работе новых сотрудников, столь необходимых нам. Когда их отпустят из плена, они неминуемо окунутся в трудовую деятельность, найдут новые занятия, чтобы заработать себе на жизнь, и волей-неволей бросят разведывательное ремесло.

Американцы сообщили Весселю о моем согласии. Бауна тоже ввели в курс дела. Но ни Баун, ни Вессель, ни даже я тогда еще не знали, что американские контрразведчики не проинформировали его о моих планах. Впрочем, руководители КРК тоже не слышали ни обо мне, ни о предложенном мною проекте. Позднее выяснилось, что Баун в своих беседах с американцами выдвинул собственные соображения о ведении разведывательной работы, исходя из опыта абвера в 1933-1941 годах. Он хотел создать независимую организацию и возглавить ее. По его мнению, этот разведывательный орган должен был самостоятельно передавать американским спецслужбам полученные данные для обработки и оценки.'

Предложение Бауна не соответствовало моим уже одобренным в Вашингтоне планам. Если бы американцы решили принять его, то возникли бы две немецкие разведывательные организации, которые вступили бы в конкурентную борьбу между собою. Возникала опасная ситуация: американцы стали бы получать такие материалы, за которые я не мог полностью отвечать. Более того, имевшийся у меня опыт свидетельствовал, что донесения абвера нередко вызывали обоснованные сомнения. К тому же наличие двух разведывательных организаций затруднило бы в будущем их переход под немецкую юрисдикцию, не говоря уже о том, что именно такое разделение немецких разведслужб во время войны привело к серьезным ошибкам, о которых я уже говорил.

Предложение Бауна не соответствовало также и планам, которые вынашивала служба «Джи-2». После долгих переговоров Вашингтон дал принципиальное согласие на привлечение к сотрудничеству со своей разведкой нас. Ответственность за выполнение этого проекта – я знал точно – была возложена на генерала Зайберта. В случае неудачи разразился бы политический скандал и все выплыло бы наружу. За это Зайберт поплатился бы если не головою, то своей карьерой. Поэтому генерал и его сотрудники предпочли иметь дело с одним немцем, ответственным за все и к тому же старшим по званию, то есть со мной. Кроме того, американцы убедились, что Баун – человек с труднопредсказуемым характером. Его индивидуальные особенности, его прошлое, начиная с детских лет в Одессе и кончая многолетней деятельностью в управлении военной разведки и контрразведки, затрудняли американцам установление с ним доверительного контакта. А это привело к предубеждению, пусть и не совсем оправданному, против него.

То, что Бауна не посвятили в характер будущего сотрудничества американской военной разведки с нами и что его, к сожалению, не предупредили, что он должен подчиняться мне, следует отнести в первую очередь за счет неполной осведомленности самого КРК о нашем проекте. Необходимая в данном случае открытость в отношении Бауна позволила бы, несомненно, избежать некоторых возникших позже трудностей.

Не следует сбрасывать со счетов, что американцы, учитывая смутное послевоенное время, могли серьезно заинтересоваться тем, чтобы в Германии возникла не одна, а несколько немецких разведслужб. Ведь ставка на единственную такую организацию уменьшала их шансы на успех. Да и наверняка не все сотрудники «Джи-2» были готовы безоговорочно принять разработанную нами концепцию будущего сотрудничества. Таких, как полковник Расти и капитан Хальштедт и Эриксон, было мало. Один лишь факт, что так называемое джентльменское соглашение было документально закреплено в договоре с ЦРУ лишь три года спустя после нашего пребывания в Вашингтоне, характеризует тревожную неустойчивость тогдашней ситуации, несмотря на наличие доброй воли с обеих сторон. В то же время этот факт показывает, какую ответственность со всеми вытекающими отсюда последствиями взвалил на себя генерал Зайберт.

Трудности, с которыми столкнулись Вессель и Баун в начале 1946 года при первых попытках создать аппарат по добыче, обработке и оценке разведывательных данных, объясняются тогдашними необычными обстоятельствами. Но что было удивительным: несмотря на все это, никто из тех, с кем велись беседы и кого предполагалось привлечь в будущем к сотрудничеству, не дрогнул. Хотя почти каждый немец, изгнанный из восточноевропейских стран, потерял не только свое имущество, но и близких и родных. Как раз среди этих перемещенных лиц находились всегда честные люди, готовые целиком посвятить себя нашему делу, безразлично, к какой из политических партий они уже примкнули.

Мнение о том, что отказ от прежней профессии и потеря имущества облегчили привлечение людей к сотрудничеству с нами и что в организации собраны, мол, одни сорвиголовы и искатели приключений, готовые, не задумываясь, взяться за любое темное дело, свидетельствует лишь о полном незнании условий и обстоятельств того времени. Такие инсинуации не раз поднимались пропагандой советской зоны оккупации Германии вплоть до 1954 года. К сожалению, в отдельных случаях эти выдумки без проверки подхватывались западной прессой.