Иван Зайцев - Соловки. Коммунистическая каторга или место пыток и смерти

Приходилось угрожать некоторым насилиями... Баня, конечно, крепко запиралась; снаружи ставилась надежная охрана. Дальше идут неинтересные подробности...

* * *

Тот же Олейников передавал (правда, этого под сомнением), что, будто, Эйхманс установил особую градацию сокращения срока за интимную связь с ним.

Так, будто, за однократное любовное общение — от трех до пяти месяцев. Олейников припоминал даже случаи год сокращения срока. Это уже марка довольно высокая! Это несравнимо выше курс, чем курс на любовных биржах буржуазных государств. Подумайте только, — сокращение года каторжных работ за однократное любовное общение!

* * *

Возможно, что сообщенное мной вызовет у некоторых недоверие. Для подтверждения передаваемого мною о сокращении срока на наказания приведу факты. Пусть само ГПУ опровергнет их.

Был на Соловках чекист Кучьма, служивший вначале в надзоре, а затем назначенный начальником 3 и 4 отделений. Кучьма, как влиятельный сотрудник надзора, сблизился упрощенным соловецким способом с одной заключенной, бывшей женой донского казачьего офицера. Эта арестантка была сослана на Соловки за контр-революцию, кажется, на 10 лет.

Видимо, сблизившиеся пришлись по вкусу один другому (это коммунистическая идеология любви), почему Кучьма зарегистрировал, согласно Советского кодекса о браках, понравившуюся арестантку, как свою жену. Начальство УСЛОНА возбудило ходатайство об освобождении заключенной, ставшей женой заслуженного чекиста.

ГПУ без замедления аннулировало наложенное наказание.

Таким образом, арестантка, осужденная на десять лет, путем простой регистрации, что она состоит женой чекиста, получает свободу.

Капитан парохода «Глеб Бокий» взял на пароход в качестве поварихи одну заключенную. Само собой, разумеется, с целью сожительства с ней. Не берусь утверждать, — зарегистрировал ли капитан взятую соловчанку, как жену. Лишь только знаю, что ГПУ дало ей полную свободу. Случаев получения соловчанками свободы таким путем, т. е. через любовную связь, было несколько.

Вот какие перспективы для заключенных соловчанок, особенно десятилетниц, получить свободу. Но для этого надо обладать известными качествами, чтобы обратить внимание на себя высокопоставленных особ Соловецкой администрации. Все остальные заурядные соловчанки не имеют шансов воспользоваться «амнистией любовной связи» и обречены отбывать полный срок каторжных работ, для многих пятилетний и десятилетний...

Амнистия через любовную связь — это пролетарское новшество, применяемое ГПУ.

Несомненно — это небывалые прецеденты в юриспруденции правовых государств всех стран, времен и народов, чтобы через половую связь с тюремной администрацией арестантки получали сокращение срока заключения и даже полную амнистию.

* * *

Эти показательные случаи из ряда, множества других свидетельствуют: во-первых, с какой легкостью, даже можно сказать с пренебрежением, ГПУ относится к юридическим нормам. Я трактую здесь о вопиющем абсолютном деспотизме ГПУ; что ГПУ все подвластно, оно же никому, что ему все дозволено и допустимо в его практике Красного террора.

Во-вторых, легкость с какой арестантки могут получать сокращения срока через половую связь с чекистами, или даже полную амнистию путем коммунистического брака с ними, наглядно иллюстрирует, что само ГПУ признает, что заточенные им на Соловки жертвы безвинны и абсолютно не являются «социально опасными», как оно пугает этим подвластное и обезличенное стадо советских баранов.

* * *

Как особенность условий быта солдат пролетарского государства, не мешает отметить то, что красноармейцы, составляющие гарнизон на Соловках, живут барами, — все казарменные работы выполняются или женщинами арестантками, или арестантами-мужчинами, как то: уборка казарм, стирка белья, починка обмундирования, варка пищи и прочее.

Командный состав красноармейцев пользуется личным трудом арестантов для своего обслуживания.

В качестве прислуги берут интеллигентных арестанток или аристократок. Семейные, имеющие детей, берут арестанток из числа высшей аристократии к себе в качестве бонн и гувернанток к своим детям.

Так, например, баронесса Фридерикс была гувернанткой, а также некоторые другие аристократки. Курьезно, что высшие аристократки должны воспитывать коммунят.

Глава 3

Лесозаготовки есть суровая бесчеловечная беспощадная эксплуатация соловчан-каторжан

Массовый экспорт лесных материалов есть главный источник средств для содержания лагеря

Содержание Соловецкого лагеря основано на хозрасчете, то есть, на самообслуживании, самопропитании, — словом, на самоокупании по всем частям и во всех отношениях. В мое время Советская казна отпускала небольшие средства на содержание лагеря, — из расчета по 45 коп. в день на арестанта.

Мне известно, что Центральное ГПУ поставило задачу УСЛОН использовать самым интенсивным образом рабочую силу соловчан-каторжан, чтобы лагерь не только сошел с Государственного бюджета, но чтобы давал доход Советской казне. С этой целью УСЛОН начал расширять все прежние предприятия и открывать новые. Но все эти бутафорские предприятия абсолютно бездоходны.

* * *

Принудительный (каторжный) труд не применим на фабриках и заводах. Помимо злостного вредительства и умышленной порчи машин с целью создать себе отдых от работ, качество продукции будет всегда гораздо ниже, чем качество продукции, вырабатываемой на фабриках и заводах, где применяется свободный вольный труд.

Принудительный (каторжный) труд применим с пользой лишь при добыче естественных природных богатств, как, например, на рудниках, в шахтах, на каменоугольных и соляных копях и на рубке леса; — словом, там, где качество добываемой арестантами продукции создано самой природой.

Соловецкие острова наделены единственным природным богатством — это лесом. Большой Соловецкий остров представляет сплошную лесную площадь, испещренную множеством озер. Главные лесные породы: ель, сосна, береза и осина.

Лесной промысел составляет одну из главных основных статей доходного бюджета Соловецкого лагеря; — почему истребление леса происходит самым хищнически варварским образом, и недалеко то время, когда вся Соловецкая лесная дача будет уничтожена.

Бедные монахи, оставшиеся на Соловках, стонут, глядя на лесоистребительное варварство.