Адриан - Игорь Олегович Князький
Так вот, после замены на постах префектов претория Аттиана Турбоном, а Симила Сентенцием Кларом, «удалив с должности префекта этих людей, которым он обязан был своей императорской властью, Адриан отправился в Кампанию и облегчил положение всех её городов своими благодеяниями и щедротами, причислив к своим друзьям всех её лучших людей»[301].
Вернувшись в Рим, «он часто присутствовал при исполнении преторами и консулами их должностных обязанностей, принимал участие в пирах друзей, посещал больных по два и три раза в день, в том числе некоторых всадников и вольноотпущенников, утешал их, поддерживал своими советами, всегда приглашал на свои пиры. В сущности, он во всём поступал как частный человек»[302].
Поступая в быту как частный человек и уделяя немало времени, казалось, незначительным делам, Адриан никак не ослаблял своего внимания к государственной деятельности — отныне и до смерти главному делу своей жизни. Переустройство высшего управления Империи он начал с учреждения нового органа власти — императорского совета. В очень своеобразной форме нам сообщает об этом Элий Спартиан: «Всех лучших людей из сената он привлёк в общество собеседников императорского величества»[303] — contuberbium imperatoriae maiestatis. Это название, однако, не прижилось. Собственно, «Жизнеописание Адриана» Элия Спартиана в «Scriptores Historiae Augustae» — единственный источник, где таковое фигурирует. В историю нововведение Адриана вошло под двумя равно употребляемыми названиями: Consistorium Principis или Consilium Principis. В переводах обычно употребляют уже упомянутое название «Императорский совет».
Императорский совет не был изобретением самого Адриана. Его исторические корни восходят к началу имперской эпохи, к правлению Августа. «Известно, что он предложил сенату избирать на каждое полугодие по пятнадцати, а с 13 года ежегодно по двадцати лиц»[304]. Все они вместе с его официальным преемником, усыновлённым им Тиберием, а также с действующими и десигнированными консулами (консулами будущего года), и с теми, кого сам принцепс в каждом случае сам приглашал, составили его совет[305]. Совет этот рассматривал и решал дела на тех же основаниях, что и весь сенат[306]. Есть мнение, что в совет входили и иные члены императорской семьи, и некоторое количество лиц всаднического сословия[307].
Что касается функций совета, то они были двоякого рода. Совет принимал решения по делам политическим, а также судебным[308]. Преемник Августа Тиберий судил при участии совета из двадцати сенаторов, который он сформировал по примеру Августа[309]. Однако это созданное Августом и унаследованное и сохранённое Тиберием новое высшее учреждение Империи просуществовало недолго. Уже в правление Тиберия после его отъезда на Капрею совет не мог постоянно и нормально функционировать. При Гае Цезаре Калигуле совет практически не работал. Правда, при Клавдии он возобновил своё существование и даже заменил сенат в качестве высшей судебной инстанции по политическим делам[310]. Дел таковых, кстати, хватало. Не зря Светоний сообщает о гибели тридцати пяти сенаторов и трёхсот всадников за годы правления Клавдия и его великих «либертинов»[311]. Но начиная с Нерона и вплоть до Траяна включительно императоры советовались, конечно, со своими приближёнными, но это были лица, приглашённые цезарем по тому или иному конкретному случаю. И состав их, и количество определял сам правитель. Понятно, что при каждом императоре существовал круг доверенных лиц, с каковыми он, советуясь, и принимал важнейшие решения по военным, политическим, судебным делам. Но императорского совета как постоянного учреждения с определённой организацией, стабильным составом и чётко определёнными функциями вовсе не существовало[312]. При Адриане совет не просто возобновил своё существование, но стал постоянным, можно уверенно сказать, бюрократическим учреждением. Его члены получали жалованье, то есть стали чиновниками на государственной службе. Конечно же — высшими чиновниками. В этом смысле совет мог теперь быть только послушным орудием императорской воли. Таким давно уже стал сенат, но формально он был самостоятелен и принимал законы. Совет же помогал императору принимать его решения, причём у него не было каких-либо означенных прав на возражение цезарю. И не могло быть. Фактически совет по своей компетенции являлся двойником сената, и отныне только от воли правящего императоры зависело, какие политические, судебные и прочие дела государственной важности передать в совет, а какие, по старой привычке, в сенат. Императорскому совету, созданному Адрианом, суждена была многовековая жизнь.
Делам судебным Адриан придавал особое значение. Потому воссозданный им императорский совет был дополнен профессиональными юристами, дабы его решения с правовой точки зрения были безупречны. Как писал биограф Адриана: «Разбирая судебные дела, он привлекал в свой совет не только друзей и приближённых, но и знатоков права, в первую очередь — Ювенция Цельса, Сальвия Юлиана, Нерация Приска и других, однако только одобренных сенатом»[313]. Здесь обратим особое внимание на имя Нерация Приска. Ведь он совсем недавно считался одним из претендентов на императорский престол после Траяна. Более того, это были не просто слухи, зловредно кем-то пущенные, и не пустая болтовня. Источником был сам Траян, как мы помним. Тем не менее Адриан не испытывал к этому человеку неприязни, доверял ему и, более того, приблизил, высоко ценя его профессиональные знания в правоведении. Сенату в очередной раз было продемонстрировано уважение к его правам. Юристы, вошедшие в императорский совет, получили единодушное одобрение сенаторов.
Понятно, что доносительство в Империи, как его ни преследовал Траян — в самом начале царствования он приказал схватить всех известных доносчиков Рима, посадить их на борт кое-как сколоченного подобия корабля и отправить в свободное плавание, дабы Тирренское море поскорее погребло под своими волнами эту человеческую мерзость — всё же не перевелось. Есть такой исторический анекдот: якобы заповедей, полученных Моисеем от Яхве, было не десять, а одиннадцать. Последняя гласила: «Не доносительствуй!» Но, будучи человеком ума государственного, Моисей от заповеди этой отказался, ибо правитель должен знать обо всём, в его стране происходящем, потому доносами пренебрегать не должен. Среди
