Вячеслав Маркин - Неизвестный Кропоткин

«Чтение князя Кропоткина возбудило в собрании самый живой интерес и было покрыто продолжительными рукоплесканиями», - так записали в протоколе заседания.

Потом Кропоткин еще не раз выступал в столичном зале РГО, рассказывая о проведенных им барометрических измерениях, которые помогли определить высоты гор и долин, о следах древнего оледенения в Сибири, происхождении речных долин, о климатических особенностях района Витимских золотых приисков… Подлинный фейерверк идей порожден, был экспедицией. Многие из них будут высказаны позже, спустя десятилетия.

В 1873 году в Петербурге вышла в свет подробная монография объемом более 900 страниц - «Отчет об Олекминско-Витимской экспедиции…» В этот отчет включен очерк Ивана Полякова о географическом распространении животных в сибирской тайге, с перечислением обнаруженных им новых видов, а их несколько десятков. Этот молодой человек, иркутский учитель, с которым делил Кропоткин тяготы таежного похода, тоже был в зале, когда докладывался отчет об экспедиции. Кропоткин помог ему перебраться из Иркутска в столицу, снабдив деньгами, а также подготовиться к поступлению в Петербургский университет. Устроил его жить на своей квартире, всячески поддерживал в учебе, говорил о нем, как о «будущей славе русской науки». И Поляков, действительно стал незаурядным ученым-зоологом. Правда, век его оказался коротким - умер он сорока лет от роду. На своем жизненном пути он еще не раз встретится с Кропоткиным, и мы о нем вспомним.

В Географическом обществе того периода, который в историю вошел под названием «семеновского», сотрудничали замечательные люди, прославившиеся своими путешествиями и научными обобщениями. Работа рядом с ними и вместе с ними была чрезвычайно полезна для Кропоткина. Он отметил это в своих мемуарах и дал краткие характеристики некоторым из них.

Николай Алексеевич Северцов: «Он был выдающийся зоолог, талантливый географ и один из самых умных людей, которых я когда-либо встречал». Сенсационное возвращение из Средней Азии Николая Северцова, попавшего в плен к воинственным кокандцам, совпало с приездом в Петербург после неудачного амурского сплава. Бесконечно увлеченный наукой, Северцов поразил тогда всех своим бесстрашием перед лицом опасности, взятый в плен враждебными дикарями. На петербургское общество его искренние рассказы произвели большое впечатление, и Северцов на какое-то время оказался в центре общественного внимания, как несколько лет назад - Семенов, как Гумбольдт, посетивший Россию в 1829 году.

Николай Николаевич Миклухо-Маклай, изучавший жизнь папуасов Новой Гвинеи: «…поставил себе правилом, которому неуклонно следовал, - быть всегда прямым с дикарями и никогда не обманывать даже в мелочах, даже для научных целей».

Алексей Павлович Федченко «сделал многочисленные зоологические наблюдения в Туркестане, вместе со своей женой Ольгой Федченко, тоже естествоиспытателем. Он с увлечением трудился над разработкой своих наблюдений; но к несчастью погиб в Швейцарии во время восхождения на Монблан…».

В 60- х годах началось восхождение «звезды» Пржевальского, ставшего после серии первооткрывательских походов в Центральную Азию едва ли не самым знаменитым путешественником в мире. В те дни, когда Кропоткин возвращался из Сибири, Николай Михайлович Пржевальский отправился в первую свою экспедицию, в Уссурийский край. О Пржевальском Кропоткин писал так: «В нем сошлись географ-исследователь, зоолог и охотник. Едва только он возвращался в Петербург, как уже начинал строить план новой экспедиции и бережливо копил для нее деньги… По крепкому здоровью и по способности выносить годами суровую жизнь горного охотника Пржевальский был идеальным путешественником» 1.

1 АРГО? ф. 18, оп. 1, ед. хр. 313.

Сподвижник Пржевальского в одном из его путешествий по Центральной Азии Петр Кузьмич Козлов говорил, что на привалах легендарный путешественник нередко вспоминал Кропоткина, в то время уже жившего за границей, как «одного из самых осведомленных людей в области географических познаний», а также он называл его «живым декабристом», сочувствуя, очевидно, его убеждениям.

Секретарь отделения

Заслуги Кропоткина перед российской географией были несомненны. Это признавали его коллеги. Уже в феврале 1868 года он единодушно был избран секретарем Отделения физической географии РГО, с перспективой перейти на место Семенова - председателя отделения, когда тот сменит главу Общества - стареющего Федора Петровича Литке, назначенного к тому же президентом Академии наук.

Как секретарь отделения, Кропоткин вел собрания, предоставляя слово ораторам, составлял протоколы. Сам он включался в обсуждения не так уж часто. За семь лет работы в РГО он выступил не более двадцати раз. Активность Кропоткина проявлялась больше в публикациях, участием в специальных комиссиях Общества, создавшихся по разным направлениям и проблемам.

Первая комиссия, в которую он вошел,- метеорологическая. Выступая на одном из заседаний по поводу сообщения Пржевальского о том, что причиной понижения уровня воды и отступания береговой линии, отмеченных им на озере Ханка на Дальнем Востоке, является вырубание лесов, он заметил, что не только Ханка, но и все озера на востоке Азии постепенно высыхают, и это объясняется «общим климатическим характером переживаемого нами геологического периода». Так в 1869 году он впервые наметил одну из важнейших своих идей, развитых им затем в теорию «высыхания Евразии».

В комиссию «для выяснения нужд Амурского края» он был включен как знаток и проблем его населения. В комиссию по проведению нивелировки Сибири (определение высот земной поверхности по данным измерений давления воздуха барометром) - как один из первых исследователей, испытавших этот метод в сибирских экспедициях. Включили его ив комиссию по присуждению медалей РГО. Еще занимался он вопросами организации экспедиций Николая Северцова на Тянь-Шань и его сибирского друга Полякова - в Карелию, проектирования Кумо-Манычского канала на Северном Кавказе, который соединил бы бассейны Черного и Каспийского морей.

Когда отмечалось 25-летие РГО, Кропоткин выдвинул ряд предложений. Он высказался за создание обобщающего труда «Землеведение России», а наряду с ним - книг по образованию и самообразованию в области географии, в том числе предназначенных для «распространения географических сведений в кругу рабочих людей». Он предложил установить премии за труды по географии России, за учебники и лучшие географические очерки для народных школ.