Джон Литтлпейдж - В поисках советского золота

«Это лежит в самом основании заселения и развития сибирских и среднеазиатских провинций, она сохраняет их для постоянно возрастающих будущих нужд более старых частей империи, не следуя примеру других наций, которые, из-за быстрого развития новых территорий, придали нежелательный, интенсивный и преходящий импульс другим, вспомогательным и зависимым интересам и отраслям».

Современные молодые русские прочтут эти слова с удивлением и некоторым недоверием, ведь им внушали, что официальные круги, перед установлением нынешнего режима, были непробиваемо глупы. Может быть, Букуолтер перехваливает царские официальные круги, а приобретение и сохранение Сибири как резервуара для будущих русских поколений было скорее случайным, чем преднамеренным. Как бы то ни было, фактом остается то, что старый царский режим оставил эту громадную территорию нетронутой в наследство нынешним властям России, богатый неосвоенный край размером с континент, с соответствующим разнообразием климата и природных ресурсов. Новый режим, как и старый, продолжал использовать Сибирь для ссылки политических и других нежелательных элементов, но в то же время он признал, что именно Сибирь дает им возможность изобретать грандиозные планы для развития своей страны, с неплохими шансами выполнить их.

Долгое время после революции в России было модно пренебрежительно отзываться обо всем, что происходило в стране до 1917 года, как и о персонах, которые имели какое-нибудь отношение к делам при царском режиме. Но в последнее время люди, пребывающие у власти, постепенно сменили пластинку, и власти публично осаживали, и даже арестовывали и ссылали, коммунистических ораторов, которые продолжали кричать о старой дегенеративной России. Многие наблюдатели отметили появление таких идей, как «советский патриотизм» и «советская Родина». Школьные учебники истории начали хвалить достижения строителей русской империи, например, Петра Великого.

Чем больше я читаю про Сталина и его сподвижников, и чем больше вижу, что они делают в Сибири и подобных регионах, тем больше подозреваю, что они не совсем неблагодарны царскому режиму за оставленное наследство, и что они хорошо понимают значение для России такого громадного континентального края, как Сибирь.

Трест «Главзолото», который, по словам Серебровского, был созданием Сталина, использовался с самого начала, насколько я могу судить, главным образом как инструмент, позволяющий заложить основы широкомасштабного развития Сибири и всех советских восточных и юго-восточных окраин. Несоразмерное количество ограниченного капитала России вкладывалось в него в течение нескольких лет, потому что власти рассматривали его как предшественника других колонизирующих и «цивилизующих» учреждений в центральных и дальневосточных частях страны.

При пересчете на чистые прибыли и убытки, думаю, что трест «Главзолото» был убыточным целые годы, по крайней мере, пока Соединенные Штаты не подняли цену золота. Но люди во главе заботились не о немедленной прибыли, потому что они унаследовали «черту, характерную для России, взгляд вперед», отмеченную Букуолтером в 1899 году. В данном случае предвидение было направлено в сторону Японии, которая обнаруживала признаки прорыва на Дальнем Востоке, после периода затишья.

Японцы — как всякий, кто хоть немного почитает их историю, легко обнаружит — больше века лелеяли мечту создать свою империю на азиатском континенте. Они спорили между собой, где начать строительство империи; они знали, чего хотели, но приходилось считаться с тем, что реально захватить. Большинство явно придерживалось мнения, что они могут получить большую территорию с меньшими хлопотами на русском Дальнем Востоке, чем в Китае, потому что, во-первых, российские регионы мало заселены, а во-вторых, потому что Россия такая громадная страна, с достаточными ресурсами в других местах.

Японцы выбрали для удара момент, когда подошла европейская война. Возникла блестящая возможность захвата, пока можно было хватать. Они не тратили много времени, присвоив себе части Шаньдуня, прежде оккупированные Германией, поскольку знали, что поглощенные войной европейские нации вряд ли будут протестовать. Затем, в 1915 году, они составили «Двадцать одно требование», знаменитый ультиматум китайскому правительству, который предоставил бы Японии почти столько же контроля над китайскими делами, как сегодня. Им пришлось модифицировать эти требования из-за Соединенных Штатов, которые еще не вступили в европейскую войну, и могли вызвать страх у японцев.

Затем подошла русская революция в 1917 году, и японцы попытались погреть руки. Они направили войска на русский Дальний Восток, и, вероятно, захватили бы территорию совсем, если бы Соединенные Штаты и Великобритания не прекратили их игру. Вряд ли можно отнести на счет «русского взгляда вперед» то, что русский Дальний Восток был спасен в то время для большевизма. Это был дар от двух англосаксонских наций, которые, впрочем, не столько хотели защитить Россию, сколько ограничить Японию.

С той или иной помощью, нынешний режим в России успешно выбил японцев со своей территории к концу 1922 года, и даже удержал прежние русские владения в северной Манчжурии, Внешней Монголии и Синьцзяне (китайском Туркестане).

Однако около 1927 года японцы начали сильное давление на границы русского Дальнего Востока, и советский главный штаб в Москве мог догадаться, куда ветер дует.

Трест «Главзолото», организованный в то время, был только одним из инструментов усиления положения России в своем собственном дальневосточном регионе; по крайней мере, такова моя точка зрения. В следующей главе я опишу организацию треста, и его функции как колонизирующего фактора станут яснее. Конечно, еще более мощным инструментом для той же цели была независимая Красная Армия на Дальнем Востоке, приведшая в регион сотни тысяч активных молодых людей и внушившая им чувство патриотизма и любовь к жизни первопроходцев, что впоследствии побудило многих из них поселиться в Сибири.

Сегодня уже очевидно, что русские заглядывали далеко вперед и действовали достаточно быстро, чтобы придержать японское покушение на свои дальневосточные владения, пока тем не представился удобный случай на юге Китая, и внимание японцев устремилось в другом направлении.

Последнее десятилетие не было легким для российских властей, и, наверное, иногда возникало искушение отдать какие-нибудь дальневосточные области японцам без борьбы. Они, должно быть, часто чувствовали, что смогут лучше применить ограниченный капитал в других частях своей громадной страны. Они пытаются удержать Сибирь для будущих поколений, унаследовав ее от предков, присоединивших ее именно для этой цели, осознанно или нет.