Софи Шово - Леонардо да Винчи

Слишком смелый, слишком необычный и вместе с тем чересчур тщательно проработанный проект, чтобы его мог предложить чужак из вражеской страны. Чем не доказательство того, что человек, задумавший нечто подобное, — шпион! Султан же склонен думать, что имеет дело с авантюристом, увлеченным экзотикой и мечтающим о легком заработке. Однако сам Леонардо, как свидетельствует один из его манускриптов, вполне серьезно вознамерился отправиться к султану. Он рассчитывал на положительный ответ и даже собрался учить турецкий язык. Впрочем, не он один грезил о Востоке. Микеланджело также обращался со своими предложениями к султану, но тщетно. Восточный владыка хотя и вправду приглашал на службу к себе специалистов из Италии, однако предпочитал не иметь дела со знаменитостями.

Между тем положение Леонардо во Флоренции несколько улучшилось. К нему стали относиться с большим доверием. Не последнюю роль в этом сыграли хвалебные отзывы Макиавелли, который тогда был вторым по важности лицом в городе, о геройстве, проявленном Леонардо в войске Чезаре Борджа, и о его достоинствах как военного инженера, предложившего, в частности, проект мобильного моста. Учитывая и то, сколь высоко ценил его как инженеpa Чезаре, Синьория серьезно отнеслась к его инженерному таланту. Итак, в конце концов, Флоренция решилась прибегнуть к помощи Леонардо для обеспечения обороны города от происков пизанцев. Макиавелли сумел убедить Содерини направить Леонардо с заданием изучить на местности, как можно сделать реку Арно судоходной на протяжении от Флоренции до Пизы, и тот сразу же предложил проект строительства канала от Вико до Ливорно. Такой канал и будет построен, в точности по его планам, — только спустя столетие. При заключении контракта с Леонардо имели в виду важную секретную цель проекта: перекрыть все пути сообщения Пизы с внешним миром. Надо было найти способ отвести воды Арно, для чего и предполагалось построить канал. В результате Пиза, регулярно отрезавшая Флоренции пути к морю, сама оказалась бы в изоляции! Благодаря прокладке канала решались сразу две задачи: появлялась возможность регулировать подъемы воды в Арно и обеспечивался для Флоренции прямой выход к морю, который, в свою очередь, улучшал транспортное сообщение, учитывая, сколь небезопасной была перевозка товаров по суше. В этом заключалась дополнительная выгода от реализации проекта, но главной, державшейся в секрете целью было лишить Пизу, этого исконного врага Флоренции, всяческого доступа к морю. Предложенный Леонардо проект в целом одобрили, и строительство началось. Он сам, пребывая в приподнятом настроении, контролировал ход работ. Две тысячи землекопов были наняты для осуществления выемки грунта, и всё шло наилучшим образом.

Еще до того, как приступить к реализации своего колоссального проекта, Леонардо изобрел необходимые для этого инструменты — новые заступы и лопаты, гораздо более эргономичные, нежели те, что использовались прежде, а также разработал новую технологию возведения палисадов и обеспечения их герметичности… Верный своему собственному стилю планировать грандиозно и безудержно новаторски, он совершал просчеты, казавшиеся ему незначительными и легко поправимыми. Так шло до тех пор, пока не вскрылся крупный просчет в оценке, допущенный при нивелировке, за который основную ответственность нес Леонардо. Правда, сам он и эту ошибку не считал грубой — ведь всё всегда можно исправить. Проблема в машине? Так изобретем новую! Всегда всё можно начать сначала. На бумаге.

Заказчики смотрели на его просчеты не столь беззаботно — ведь исправлять ошибки Леонардо собирался за счет общественных средств. Подсчитали, что если довести этот проект до завершения, то Флоренцию постигнет финансовый крах, тем более что средств и так недоставало. Просчет, допущенный Леонардо, ужаснул городские власти. И, как всегда, если новшество пугает, то подозрительным делается сам изобретатель. Содерини решительно отказался выделять дополнительные финансовые средства. Подобно Козимо Медичи и Лоренцо Великолепному, он терпеть не мог неразумных трат. Правда, тот же Козимо говорил, когда слышал упреки по адресу Филиппо Липпи: «Оставьте для него дверь открытой, ведь талантливые люди — божественные создания, а не ишаки. Их нельзя ни запирать, ни принуждать к труду». Леонардо еще не встретил своего Козимо Медичи. А ведь ему уже за пятьдесят, и он чувствует усталость. И опять приходится ему снимать деньги со счета, чтобы содержать своих иждивенцев. Пятьдесят флоринов, потом опять пятьдесят… Скоро уже не останется ничего.

В свои лета Леонардо познал все трудности и разочарования, с которыми человек сталкивается в жизни, все стеснения, выпадающие на долю художника, и все огорчения, с коими бывает сопряжен интеллектуальный труд. Однако он еще не дошел до края выпавших на его долю страданий. Презирая богатство, он требует лишь доверия к себе, чтобы ему дали время и средства жить и продолжать творческий поиск…

Общественное мнение, относящееся к нему с большим уважением, пребывает в недоумении, почему же ему никогда не доверяют крупных работ. Оно выступает за то, чтобы ему поручалось во Флоренции больше важных дел. Дирижером этого общественного мнения выступал Макиавелли. Поскольку город не видит пользы в грандиозных проектах Леонардо, даже тех, которые должны были бы отвратить военную угрозу, Леонардо-инженер должен выступить в ипостаси художника, изобразить войну на картине.

Макиавелли пытается убедить соотечественников, что Флоренция не может вечно дуться на самого великого гения своего времени. Если его отвергают как инженера, ссылаясь на его склонность всегда предлагать непомерно грандиозное или на вечно преследующие его подозрения в шпионаже, то никто не может упрекнуть его как живописца. Милан, этот извечный соперник Флоренции, обогатился знаменитым произведением Леонардо — «Тайной вечерей», слава о которой разнеслась по всем краям земли. Пора и Флоренции сделать себе подарок такого же масштаба. Пока что у нее вообще нет ни одного творения Леонардо да Винчи, и этот пробел следует заполнить.

Вот что пишет Адольфо Вентури об этом экстраординарном произведении, которое Леонардо должен был выполнить для зала Совета дворца Синьории:

«Леонардо прибегнул к изображению разбушевавшихся стихий, дабы выразить ненависть, которой охвачены люди, перемешавшиеся в яростном сражении. Картина представляет собой ужасную кучу людей, сливающихся воедино, точно пена волны; в центре — группа лошадей, словно выброшенных страшным взрывом. Люди и лошади охвачены конвульсиями, скрючены, переплелись, точно змеи, перемешались, словно в яростной схватке стихий, в безумной схватке…