Александр Свечин - Искусство вождения полка (Том 1)

Я себе ясно представлял, что начатая с утра атака гвардии должна была притянуть к себе все германские резервы, и что если я встречу не 5 рот, а больше, то во всяком случае силы, уступающие в числе моим 8 батальонам. При этом немцы дезориентированы нашим отступлением, находятся в состоянии движения на местности, не дающей выгоды для обороны, занимают прерывчатый фронт, не успели укрепиться и создать организацию огня. Тактически немцы сидят в мешке; 65-я дивизия, занимая обращенную к Буйвидам петлю р. Вилии на фланге и отчасти в тылу немцев, чрезвычайно стесняет их маневрирование и оборону; немецкое руководство против меня не слишком искусное. Едва ли может представиться более удобный случай ударить по немцам. И если до сих пор я берег полк и проявлял максимальную скупость в расходовании сил полка, то теперь представлялась оказия пустить их в дело, и надо использовать ее с наибольшим посылом и жесткостью.

В недалеком расстоянии перед всем моим фронтом тянулась сплошная линия леса, на опушку которого немцы еще не вышли. Эта линия леса закрывала за собой весь горизонт; с лучшего наблюдательного пункта, занятого командиром гаубичной батареи, можно было увидеть только шпиц костела в Дукштах. Следовательно на артиллерию в предстоящем бою, значительная часть коего должна была развернуться в лесу и перелесках, рассчитывать не приходилось. Некоторую помощь мог бы оказать дивизион 65-й артиллерийской бригады, расположенный вдоль хорды излучины Вилии. Но одна его батарея (4-я батарея 7-й артиллерийской бригады, временно вошедшая в состав дивизиона) имела крайний обстрел вправо на Буйвиды, а две других (4-я и 5-я батареи 65-й артиллерийской бригады) имели крайний правый обстрел на Дукшты и не просматривали лесного пространства, лежавшего между мной и Дукштами, где должно было протекать наступление.

Приходилось основывать успех на действиях исключительно пехоты; я организовал наступление так, чтобы в обстановке предстоящего боя, встречного по существу, получить сразу же перевес над неготовыми и изолированными друг от друга частями немцев. С этой целью я вытянул все свои силы в одну линию батальонов. На правом фланге, на участке Козлишки — Медведзишки, находился сводный 6-ротный батальон 494-го полка. На участке Медведзишки — Левиданы находился мой III батальон, усиленный 9-й сотней пограничников; остатки 10-й сотни, ходившей накануне вместе с 9-й поддерживать 5-й полк, были разобраны по отделениям ротами III батальона. Задача здесь являлась для 494-го полка атака д. Гени, для III батальона — участие двумя ротами и сотней пограничников в атаке д. Гени и наступление остальными силами на промежуток Гени — Шавлишки. I батальон и 7-я сотня пограничников развернулись в центре и имели задачей наступать на фронт Шавлишки — Дукшты.

На левом крыле находился II батальон Чернышенко; я передал в его распоряжение 5-ю и 8-ю сотни пограничников и просил его использовать, насколько это можно, части 495-го полка. Задачей Чернышенко являлось энергичное наступление вдоль дороги Адамчишки — Дукшты, левым флангом вдоль р. Вилии. В исходном положении фронт моих разношерстных 8 батальонов был растянут от д. Козлишки до г. дв. Эльнокумпе, на 7,5 км. Количество бойцов было близко к 4 000. Командиры моих батальонов, к которым я предъявил требование возможно энергичного приступа к атаке, вытянули все свои роты в одну линию; я пытался удержать в своем резерве, в д. Геляжи, 6-ю и 2-ю сотню пограничников, но Чернышенко, которому в исходном положении приходилось растягиваться на 3 км, вытянул у меня их и развернул по сторонам своего батальона (5-я рота к нему еще не собралась после движения на поддержку 5-го полка) по две роты пограничников, чтобы не оставлять промежутков на фронте. Я отдал все в пользу первого удара, но лишил себя возможности регулировать и управлять течением боя. В резерве оставалась только моя особа.

В моем распоряжении находился еще 54-й Донской полк. 65-я дивизия, тщательно наблюдавшая за моим полком своими агентами связи, и V армейский корпус, выказывавший теперь большую предупредительность к моему переходу в наступление, сделали мне подарок, передав в мое распоряжение 40-й Донской полк и ген. — майора Шишкина, который, под моим началом, должен был вступить в командование своей казачьей бригадой (40-й и 54-й полки). Присутствие Шишкина было бы для меня чрезвычайно ценным, так как казаки, как правило, не выполняли боевых приказов случайных, временных начальников, коим их подчиняли. Но ген. Шишкин, может быть, был обижен подчинением его молодому полковнику; он запоздал, перешел на правый берег Вилии с 40-м казачьим полком только когда уже все было кончено, старался уклониться от встречи со мной и организовал лишь много насмешившее нас преследование немцев на другой день, 31 августа, когда мы и немцы сидели уже за непрерывной проволокой, в 800 шагах друг от друга: при мне казачьи разъезды храбро перескакивали через наши окопы и просили открыть им проходы в проволоке; мы им показывали на немцев, а они ссылались на твердый приказ — двигаться вперед, данный Шишкиным. Та же энергия, проявленная накануне, могла дать огромные результаты. Пока же я, без особой надежды на успех, писал командиру своего 54-го полка грозный приказ прорваться к Дукштам и старался при этом объяснить всю авантажность сложившейся обстановки, широкую возможность захватить обильную наживу, пленных и трофеи. Моему красноречию однако не суждено было поколебать скептицизм стреляного воробья и расшевелить столь мощное у казаков тяготение к добыче.

Гаубичная полубатарея, богатая снарядами, открыла наугад стрельбу по району костела Дукшты. Горная батарея стрелять не могла и была мной предупреждена — быть в готовности переехать вперед, на северную опушку леса, для поддержки второй стадии наступления полка.

Печально обстояло дело со связью. Все телефонные средства были размотаны в исходном положении для связи вдоль 7 км фронта, а также до стыка с телефонным постом штаба дивизии; последний, пользуясь своим начальственным положением, доводил свои линии только на половину расстояния до штабов полков, и полки должны были расходовать значительные средства на связь со штабом дивизии. Резерва провода для меня и командиров батальонов почти не оставалось, и с началом наступления связь могла поддерживаться лишь конными разведчиками.

В 15-м часу дня я отдал по телефону командиру II батальона и лично командирам I и III батальонов приказ — перейти в энергичное наступление и дойти до линии оставленных ночью окопов. Не все обошлось благополучно; новая оптимистическая ориентировка, явившаяся на смену пессимистическим ночным настроениям, была сообщена мной всем командирам батальонов, но медленно распространялась по полку и встречалась порой с недоверием ротными командирами. Несколько рот мне пришлось самому вытолкнуть вперед. Произошел инцидент с капитаном Мячиным, у которого приказ о наступлении вызвал головную боль и желание полечиться в полковом околотке. Был и другой инцидент.