Эдуард Геворкян - Цезарь

Впрочем, отрезвлению римлян во многом споспешествовал еще и тот факт, что после Союзнической войны царь Митридат счел себя достаточно сильным, чтобы вступить в прямое противоборство с Римом.

Сын благородного отца

Пергамское царство, ставшее римской провинцией Азия, многие годы, почти сорок лет, было кормушкой для откупщиков. Хотя по закону Гая Фламиния, принятого почти век тому назад, откупщик (publicanus) не мог стать сенатором, а сенатору или его сыновьям не позволялось заниматься торговлей с заморскими провинциями, обходные пути всегда находились, и сращивание олигархата с властью давно уже имело место. Любые попытки борьбы с коррупцией немедленно и жестоко пресекались. Рутилий Руф, в молодости вместе с Марием бывший помощником у Метелла во время Югуртианской войны, стал наместником Азии и собрался несколько умерить алчность сборщиков налогов, чтобы дать продохнуть жителям подведомственной ему провинции. Но не тут-то было! Нашли лжесвидетелей и, цинично обвинив неподкупного Руфа в вымогательстве, отправили его в ссылку.

В Риме на изгнание Руфа не обратили внимания, там назревала Союзническая война, и было не до заморских дел. Провинция оказалась в полной власти мздоимцев. Но им все было мало, и они начали присматриваться к соседям. Самым богатым соседом оказалось Понтийское царство, вблизи Черного моря, которое тогда называлось Понтом Эвксинским.

И вот консул Маний Аквилий для того, чтобы иметь повод начать войну, уговаривает Никомеда IV, царя Вифинии, находящейся в зависимости от Рима, напасть на Понтийское царство. Вообще-то отец Никомеда, Никомед III, и Митридат некоторое время даже были союзниками и провели вместе пару успешных операций по захвату Пафлагонии, но затем не поделили Каппадокию и расторгли союз.

Судьба Никомеда IV некоторым образом связана с юным Цезарем, и определенные слухи будут долго виться вокруг этих двух личностей, одной из которых суждено навеки остаться в истории, другой — стать всего лишь штрихом в биографии и проходной фигурой в большой политической игре.

Итак, Никомед дерзко нападет на соседа и тут же получает от Митридата по зубам. Но дело сделано, Митридат понимает, что в покое его не оставят и пора действовать.

Риму предстояло столкнуться с противником, равным Ганнибалу по ущербу, который он сумел нанести Республике.

Личность Митридата VI Евпатора (Евпатор — с греческого «от благородного отца, благородный») изумляет даже на фоне ярких персонажей того времени. Трудно разобраться, где правда, а где сказочный вымысел, приличествующий царской биографии. Пыль тысячелетий заполняет любые трещины и нестыковки в повествованиях о великих делах.

Он родился в 121 году до P. X. Митридата считали прямым наследником Александра Македонского. Семья придерживалась традиций, свойственных восточным царям. Царица Лаодика, мать Митридата, убивает своего супруга и становится регентшей. Опасаясь будущих притязаний на трон, властолюбивая мамаша пытается извести сына.

Впрочем, Юстин описывает это более живописно: «(1) Будущее величие Митридата предсказывали даже небесные знамения. (2) Ибо и в тот год, когда он родился, и в тот год, как начал царствовать, в течение семидесяти дней была видна комета, которая светила так ярко, что казалось, будто все небо пылает огнем. (3) По величине она занимала четвертую часть неба, а блеском своим затмевала солнечный свет, между восходом ее и заходом проходило четыре часа. (4) Будучи мальчиком, Митридат страдал от коварных замыслов своих опекунов: они сажали Митридата на дикого коня, заставляли его ездить на нем и в то же время метать копье. (5) Когда эти попытки ни к чему не привели, так как Митридат был не по возрасту искусен в верховой езде, то они пытались его отравить. (6) Но Митридат, опасаясь отравы, постоянно принимал противоядия и так надежно сумел предохранить себя от этих покушений при помощи специально подобранных лекарств, что, даже будучи уже стариком, когда решил добровольно прекратить свою жизнь, не мог умереть от яда. (7) Опасаясь, как бы его недруги железом не совершили того, чего не могли сделать ядом, Митридат притворился увлеченным охотой. В течение семи лет он [ни одного дня] не провел под крышей ни в городе, ни в деревне. (8) Он бродил по лесам, ночевал в разных местах на горах, так что никто не знал, где он находится. Он привык быстро убегать от диких зверей или преследовать их, а с некоторыми даже мерился силами. (9) Таким способом он и козней врагов избежал, и тело свое закалил для перенесения доблестных трудов».[29]

Наверное, измывательства прислужников его матери стали для будущего царя неплохой школой верховой езды. Недаром о нем как о наезднике рассказывали невероятные вещи. Он не только мог объездить самых норовистых диких коней, но умудрялся управлять колесницей, в которую были запряжены сразу шестнадцать лошадей. Более того, рассказывали, что во время конных соревнований на острове Хиос он четыре раза одерживал победу.

Годы мужания юного царя остаются в тени. Высказывались предположения, что он жил при дворе царя Перисада V. И будто бы бездетный Перисад завещал свое царство, то ли усыновив Митридата, то ли собираясь усыновить. Перисада убивают заговорщики во главе с Савмаком, именем которого было названо впоследствии одно из самых громких восстаний скифов, населяющих Боспорское царство. Был ли сговор между Митридатом и Савмаком, история умалчивает. После того как Савмака поддерживает скифская беднота, ремесленники и рабы, ситуация могла выйти из-под контроля, и Савмак становится правителем Боспора. И правит им почти год. А потом Митридат при поддержке боспорского военачальника громит армию повстанцев и захватывает Савмака в плен.

Усилившись за счет боспорской армии, Митридат возвращается в родные края и наводит в доме порядок, то есть убивает свою мать, а затем и сестру, поскольку и ее подозревает в умысле на свою персону. А заодно и младшего брата. Воцарившись в Понтийском царстве приблизительно в 117 году до P. X., он быстро присоединяет к нему царство Боспорское, а под видом помощи в борьбе против скифов также греческие города Северного Причерноморья. Но это только разминка. Митридат захватывает Колхиду, а Малая Армения переходит к нему по уже отработанной технологии — по завещанию ее царя Антипатра. Вскоре после этого, как мы уже об этом упоминали, вместе с Никомедом они разделили Пафлагонию.

И наконец, он обратил свой взор на Рим.

Марий и Сулла: кровавое противостояние

Почва для нападения была хорошо унавожена. Союзническая война истощила силы Республики. А в провинциях, как лично убедился Митридат во время своего тайного путешествия по Азии, ненависть к грабителям-откупщикам достигла предела. Естественно, что в первую очередь эта ненависть проецировалась на Рим — во все века было свойственно винить во всех бедах «зажравшихся» жителей столицы. В греческих городах Азии стояли малочисленные римские гарнизоны, а их жители уже были обработаны эмиссарами Митридата и готовились покориться ему.