Михаил Бурцев - Прозрение

* * *

С лета 1942 года налаживалось наше взаимодействие с партизанскими отрядами. Наряду со своей главной задачей - вооруженной борьбой - они воевали и оружием слова. В этом у них было неоспоримое преимущество: находясь в тылу врага, партизаны имели возможность развернуть агитацию непосредственно в его гарнизонах, установить связи с солдатами-антифашистами, пользоваться помощью тех советских людей, у которых квартировали или останавливались проходившие на фронт или to фронта оккупанты. Приведу один пример. Политуправление Воронежского фронта из 350 тысяч экземпляров листовок, которые были обращены к венгерским войскам, брошенным против партизан, 120 тысяч распространило через подпольные организации и партизанские отряды.

Начальник седьмого отдела политуправления Брянского фронта полковник М. Т. Турин рассказывал мне, что в Сещанском подполье активно действовала польско-чехословацкая интернациональная группа и что он поддерживал связь с подпольем и партизанами, помогавшими распространять листовки и вести устную агитацию в гарнизонах вермахта и в подходивших к фронту маршевых формированиях.

В партизанской бригаде А. Н. Сабурова на Украине также была интернациональная группа. Она систематически вела агитацию среди солдат словацкого полка, в результате чего большая часть этого полка во главе с капитаном Я. Налепкой перешла к партизанам и влилась в их отряд. В последующих боях, выполняя особо важное задание, Я. Налепка, отважный патриот-интернационалист, погиб смертью храбрых, и ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

Посмертно был удостоен звания Героя Советского Сою,т и немецкий антифашист-партизан Фриц Шменкель, выполнивший волю отца, рабочего-коммуниста: он перешел к партизанам и в отряде "Смерть фашизму" вел антифашистскую пропаганду до последнего часа своей жизни. "Товарищ Шменкель и другие немецкие герои-антифашисты, - говорил Л. И Брежнев, бесстрашно шли на смерть в борьбе против черной тирании гитлеризма, потому что они твердо верили в светлое социалистическое будущее Германии"{48}.

Да, именно этот высокий идеал вел немецких антифашистов - подвижников, борцов, революционеров - в ряды пропагандистов. Именно в разгар гитлеровского наступления на юге 60 политэмигрантов-антифашистов - бывшие депутаты рейхстага, профсоюзные деятели, писатели и художники - обратились с воззванием к "немецким мужчинам и женщинам, солдатам германской армии", призывая их "не позволить снова обмануть себя победными фанфарами и лживыми экстренными сообщениями... верховного командования", которыми оно пытается "заглушить вопль отчаяния... смертельный хрип десятков тысяч германских солдат...". Немецкие патриоты разъясняли, что Гитлер хочет "запугать народ тем, будто его, Гитлера, гибель является гибелью Германии. Но и это является самой подлой ложью. Падение Гитлера - спасение для Германии".

Антифашисты-политэмигранты входили в состав пропагандистских групп Главного политического управления Красной Армии, выезжавших чаще всего под Сталинград и на Кавказ. Дважды сюда выезжал Д. З. Мануильский. В политорганах Северной и Черноморской групп войск Закавказского фронта вместе с К. Л. Селезневым работал еще один представитель нашего отдела политэмигрант Артур Пик. Как раз в эти дни пришло донесение от начальника политуправления генерал-майора С. С. Емельянова, в котором сообщалось, что в результате массированного огня и массированной агитации при помощи перебежчиков удалось отвоевать у немецкого командования целую словацкую дивизию - она "как боевая часть перестала существовать, ее солдаты в боях у Горячего Ключа отказались идти в бой".

* * *

Работа политорганов среди войск противника стала идти в рост и, несмотря на, казалось бы, неблагоприятные условия - наступление противника продолжалось, - все чаще приносила непосредственные результаты. Разумеется, главное слово принадлежало оружию - Красная Армия изо дня в день изматывала вражеские армии, перемалывала их личный состав, но и оружие слова вносило свою лепту. Эта лепта становилась все более и более заметной, весомой, существенной, так что вражеское командование, не ограничиваясь констатацией факта, вынуждено было принимать контрмеры. Советские листовки "явились для солдат превосходным подстрекательством к дезертирству из своих частей и созданию групп лесных партизан, а также к проведению диверсионных актов", отмечал, например, отдел надзора главной квартиры финской армии.

Командир венгерской восточной дивизии в своем приказе за No 796 от 31 декабря 1942 года объявлял циркуляр командующего 2-й венгерской армией, в котором указывалось, что большая часть гонведов (венгерских солдат) до сих пор не понимает, почему они "должны участвовать в войне против Советов. По их мнению, венгерские дела не имеют ничего общего с нынешней войной; война - исключительно дело немцев", по отношению к которым "развивается до известной степени антипатия. Солдаты между собой говорят о том, что венгры только используются немцами, а в нужных случаях не получают от них достаточной поддержки. И продовольствием немцы снабжают венгров хуже, чем собственные войска". В этом "легко распознать влияние разлагающих лозунгов вражеской пропаганды... Солдаты подхватили эти лозунги и уже частично усвоили их... Нынешнее положение не может быть терпимо, ибо существует угроза, что идейным руководством войск завладеет враг. Описывать последствия этого излишне"{49}.

Излишне, вероятно, и нам комментировать документ, свидетельствующий, с одной стороны, о нежелании солдат продолжать войну, а с другой - об успехах советской пропаганды, вызвавшей такие настроения среди гонведов. Командующий 5-м румынским армейским корпусом в приказе от 1 октября 1942 года также предлагал создать в каждой дивизии, в каждом полку и батальоне особую "службу пропаганды" для борьбы с "пропагандой противника", то есть нашей. Он требовал "не только собирать и уничтожать листовки, но и оспаривать их, разъяснять солдатам их подрывное содержание".

Специальный "Контрразведывательный бюллетень" (No 9), изданный штабом 2-й германской армии 3 ноября 1942 года, целиком и полностью был посвящен "большевистской пропаганде". Едва ли не впервые мы получили анализ работы политорганов Красной Армии, сделанный с той, вражеской стороны. Противник подтверждал широкий размах советской пропаганды: "находящиеся на восточном фронте немецкие войска буквально засыпаются разлагающими советскими листовками и слухами"; признавал ее предметность и целенаправленность: "большевистская разлагающая пропаганда и ее методы работы продуманы и систематизированы"; подчеркивал ее общедоступность, демократичность, антифашистскую направленность: "интересно отметить, что по возможности избегаются такие выражения, как "коммунизм", "большевизм", "буржуазия", "классовая борьба"; обращал внимание на ее массовость: "советская пропаганда работает как истинно массовая пропаганда на широчайшей базе... говорит она народными, солдатскими и специфически местными выражениями, дает возможность немцам обращаться к немцам"; признавал ее опасность, давал конкретные указания о борьбе с ней{50}.